Наталья Веселова - Критическая масса (сборник)

Смешанные чувства она вызывала – вот бы посмотреть, какого цвета у нее глаза… Но дама так же естественно, как и отчим, не обратила на Сашеньку никакого внимания, даже когда спустя часа полтора прощалась с хозяевами у дверей. Она и взглядом по девочке не скользнула, не просюсюкала для приличия, как это обычно принято у взрослых – для услады родителей, что-нибудь вроде: «Чудесный ребенок! Сразу видно, талантливая девочка, вся в маму!». Через некоторое время после ее ухода мама как бы вскользь обронила при Сашеньке, что повезло им с этой Зинаидой, потому что она теперь, как будто, собирается для «дяди Сени» хорошенько потрудиться – может, тогда все и обернется еще в лучшую сторону…

– А кто она такая? – осмелилась спросить Сашенька…

– Да ты все равно не поймешь… – на бегу пожала плечами мама. – Ну, помогает книги печатать, статьи пишет вступительные, комментарии, редактирует тексты…

– А что такое «редактирует»?

– Я же говорила, не поймешь! Да это тебе еще и незачем… – и на том вопрос о статусе новой знакомой был решительно исчерпан.

Сашенька колебалась несколько дней, не зная, стоит ли каким-нибудь боком запихнуть Зинаиду в свой карманный Иномир, но места для нее там пока не находилось, и девочка на время отложила даму про запас, предполагая дать ей там роль сразу же, как только подвернется подходящая вакансия.

А между тем, Зинаида у них в доме начала появляться регулярно. Сашеньке почти никогда не приходилось на нее нарываться, потому что таинственная посетительница ухитрялась ускользнуть до возвращения подневольной школьницы, – но следы ее недавнего присутствия девочка чувствовала всегда – другое дело, что доказательств, что чувства ее не ошибочны, долго получить не могла… Витал в гостиной и прихожей какой-то тончайший, неуловимейший – не запах даже, а дух – холодный, почти морозный – и это когда прела под непонятно жарким сентябрьским солнцем палая листва в их глубоком дворике… Этот оттенок льдистости Бог знает почему еще с первой встречи прочно ассоциировался с Зинаидой – возможно, из-за голубовато-белой, скользкой на вид шелковой блузки, в которой она явилась впервые. А вот ее машина, стоявшая в тот первый день под окнами, была ярко-красная, прямо огненная, вся какая-то круглая, широкая и низкая – совсем, казалось, не подходящая, разве что по контрасту… Машина больше во дворе не стояла, во всяком случае, Сашенька ее не видела – до того единственного дня, когда в октябре вдруг обрушилось в школе неожиданное везение: внезапно заболела русичка, обычно по средам терзавшая их аж два часа кряду, и классу были прощены не только ее два урока, но и заключительный компьютерный, так что Сашенька оказалась дома сразу на три урока раньше, чем обычно, всего лишь в одиннадцать часов неулыбчивого денька…

Ключ от двери у нее уже год был свой – после того, как закончились младшие классы с муторной продленкой. Открыв их предательски бесшумную дверь, она услышала знакомый грудной голос из гостиной – только он теперь походил не на мурлыканье сытой черной пантеры (если они вообще умеют мурлыкать, как положено кошкам, пусть даже и таким огромным), а на отрывистый лай охрипшей дворняжки:

– … и не заметить, что порвалась резинка!

«Вот-вот, точно – Зинка-Резинка! – пронеслась у Сашеньки вполне законная мысль. – Из-за какой-то резинки так на человека орать…».

– Между прочим, – раздался раздраженный голос отчима, – я от этого могу еще больше пострадать, чем ты… Откуда мне знать?

– Что?!! – загремел уже не лай, а вой. – Да ты что ты себе… – и в этот момент бесшумно в темноте кравшаяся по коридору Сашенька громко споткнулась о неожиданное препятствие, оказавшееся чужим полусапожком на шпильке, и кинулась вперед уже не таясь, сразу услышав, как в комнате помянули черта.

В следующий миг она одним прыжком проскочила мимо настежь распахнутой двери в гостиную, но и этот миг успел мельком показать видение белой-белой голой руки в браслетах, хватающей с дивана нечто воздушно-кружевное… Еще не добежав до своей комнаты, Сашенька уже знала, что Резинка (это имя теперь было присвоено раз и навсегда) находилась в гостиной наедине в Семеном Евгеньевичем – совсем раздетая! Без ничего! И резинка-то, наверное, порвалась у нее… на трусах! Сашенька стремительно закрыла дверь своей комнаты и в непредвиденном изнеможении упала на нее спиной. Вот оно что… Теперь ясно, что они там делали – ребенка! А мама об этом не знает… Сказать? Но что с ней тогда сделается! Только на той неделе она из-за единственного волоса такое устроила…