Негр взглянул на Натаниэля.
– Уже набрался.
– Ничего не имею против, чтобы съесть готовую половину, – заметил Натаниэль.
– Позвольте все же придать ей немного симметрии. – Штукарь наклонился к огню и достал из левого кармана пальто какой-то металлический цилиндр, увенчанный латунной рукояткой. – Здесь одиннадцать специй. И особая соль. – Он покрутил перечницу, и на рябчика просыпались разноцветные пылинки.
– Браво, – похвалил Натаниэль.
– Опа! Щеголь вернулся! – Стиви сделал жест флягой и приложился к ней, словно только что провозгласил тост.
Из темноты за фургоном выступило что-то громадное, что Натаниэль принял поначалу за медведя, но тут же узнал Джона Лоуренса. Крепко сбитый старик неторопливо протопал в направлении костра мимо сына, который, завидев отца, торопливо спрятал флягу.
– Добрый вечер, мистер Плагфорд, – сдерживая дрожь внутри, выговорил Натаниэль.
Под тяжелым лбом главы семейства вспыхнули два красных огонька.
– Не желаешь рябчика? – осведомился Штукарь.
Плагфорд-старший покачал внушительной головой и, достигнув костра, уставился на джентльмена.
– Что там? – Донесшийся из спутанной бороды голос напоминал хрип умирающего.
– Мы с Брентом поговорили с Охосом. Человеком, приславшим письмо. – Плагфорд кивнул. Глаза его смотрели на Натаниэля подобно двум ружейным стволам. – Охос назвал имена двух джентльменов, которые видели ваших дочерей, и…
– Как их зовут? – Старик достал авторучку из нагрудного кармана серого комбинезона и отвинтил колпачок. В огромных пальцах ручка выглядела палочкой от леденца. Стальное перо блеснуло, отразив пламя костра.
Глава семейства снова посмотрел на джентльмена. Натаниэль заколебался.
– Не заставляй папу повторять дважды, – подал голос скрывавшийся за спиной отца Стиви.
– Их зовут Мануэль Менендес и Хуан Бонито.
Мануель М … написал старик на тыльной стороне ладони. Перо зацепилось и оцарапало кожу. Он встряхнул ручку и продолжал писать:… инендис. Хуан Банита .
Закончив, Джон Лоуренс вернул на место колпачок, убрал в карман авторучку, повернулся спиной к костру и двинулся в непроглядную темень. Опасаясь, что гнев грозного отца может пасть непосредственно на двух мексиканцев, Натаниэль окликнул его:
– Сэр! – Старик продолжал путь во тьму. – Мистер Плагфорд! Сэр!
– Джей-Эл! – крикнул Штукарь. – Обожди чуток!
Плагфорд остановился, но не обернулся, так что Натаниэль обратился к его широченной спине.
– Эти двое ни в чем не виноваты, и наказывать их не за что. Они лишь лица, с которыми мне нужно встретиться, чтобы узнать, где найти ваших дочерей.
Костер почти потух, и лагерь погрузился в темноту. Джон Лоуренс молчал.
– Ваш сын дал гарантию, что Мануэль Менендес и Хуан Бонито не пострадают, – пояснил Натаниэль. – Он дал слово Охосу.
Из-за массивных плеч послышался негромкий, заданный надтреснутым голосом вопрос:
– Откуда эти двое знают моих ангелочков?
Стиви, Глубокие Озера и Штукарь посмотрели на джентльмена.
Натаниэль понимал, сколь многое зависит от формы, в которую будет облечен ответ, и что малейшая небрежность чревата насилием.
– Я не могу сказать точно, откуда они узнали о ваших дочерях.
Толстые пальцы и широкие ладони сложились в громадные кулаки.
– Джей-Эл, – вмешался Штукарь. – Щеголю нужно дать возможность поговорить с теми мексиканцами. Именно для этого он здесь.
Старик молча кивнул и, сдвинувшись с места, пропал в темноте.
Туземец сунул два пальца в пролом в черепе рыси, подцепил розоватый комочек, отправил его в рот и проглотил.
– Ваш рябчик готов, – сообщил Натаниэлю негр.
– Пожалуйста, отложите пока в сторонку. Возможно, мой аппетит скоро вернется.
– Приберегу для вас.
– Эй, Щеголь! – Стиви, покачиваясь, подошел к костру, сунул руку в задний карман, вытащил скомканную бумажку и бросил Натаниэлю. Бумажка отскочила от груди и упала на землю возле ямы. – Брент сказал, чтоб ты посмотрел. Картинки с объявления.
Джентльмен поднял и развернул листок. В свете костра он увидел смятые прекрасные лица Иветты и Долорес. Те улыбались.
Черные когти заскребли по керамическим плиткам пола. Брент, чье лицо скрывала резиновая маска противодымного респиратора, сжал морду белого пса и полоснул кривым лезвием по горлу. Хлынувшая кровь согрела левую штанину, и к горлу подступила тошнота. Будучи гуртовщиком и выполняя свои обязанности до конца, он дважды вынужден был стрелять в человека (в янки по имени Уильям, пытавшегося украсть общую плату, и в злобного пьянчугу с таким же именем, которому пришлось не по душе, что его уволил босс, годившийся ему во внуки). И тот, и другой первыми схватились за оружие, чем и навлекли на себя печальный конец. В обоих случаях Брент чувствовал, что действует по справедливости, и не испытал раскаяния, закопав каждого у дороги, по которой гоняли скот. Но бившееся сейчас в его руках невинное создание отличалось и от Уильямов, и от тех зверей, что служили обычно средством пропитания. Белый пес погиб только для того, чтобы он, Брент, смог совершить еще одно неправедное деяние.
Читать дальше