Владимир Ткаченко - Двое минус одна. Взаперти

– Что не так?

– Какой-то холодный взгляд. Я её такой никогда не видел.

– Может она умом тронулась? – резонно спросил Диман. – в любом случае сейчас мы ей никак не можем помочь. Нам самим сейчас надо думать, как выбираться из этой жопы.

С ним было трудно спорить. Но ведь Динара можно сказать, не чужой мне человек. Надо её как-то вытаскивать. Наверное, она одна без еды и воды, хотя… им же с Аманом родители полные баулы еды с деревни привозили. И как я к ним не заходил, у них был полон холодильник. В основном мяса. Ещё бы, казахи же. А электричество пока есть.

Но даже если, с едой всё в порядке, то это ненадолго, и надо предпринимать меры уже сейчас, пока не случилось страшное. Глянув на мою кислую мину, прокручивающие в мозгу эти мыли, Диман попытался меня ободрить.

– Если нас не съедят, мы поможем ей. Обещаю. В квартире у Димана как у типичного холостяка: несколько футболок висело на дверях, видимо, чтобы лишний раз не гладить перед выходом в них; на кухне пепельница сделанная из алюминиевой банки с торчавшими в ней окурками. Мебель была не совсем старьё, но уже изрядно «уставшая».

Но зато полицейская форма, висевшая отдельно на вешалке была как с иголочки: чистенькая, отглаженная, радующая глаз своего владельца. «Видать парадная» – подумал я.

Дмитрий был как оказалось в разводе. Бывшая супруга с дочерью переехала в другой город. Виделся с дочкой он редко, только когда был в отпуске и когда его бывшая приезжала погостить к своей маме. К счастью она оказалась адекватной, и не препятствовала им видеться с дочерью. Помимо алиментов, он засылал ещё им денежку, то на день рождения, то на школу, то ещё куда. Поэтому, наверное и не шиковал. Как говорится, без излишеств.

Перекусив бутербродами с чаем на скорую руку, мы стали готовится к следующей части нашего плана. Которая была даже опаснее предыдущей. Диман взял свой сидр, а если точнее армейский вещь-мешок, ещё раз проверил свой пистолет. Затем накинул лёгкую кожаную куртку. И зачем-то взял небольшое, но плотное одеяльце. В качестве глушителя, пояснил он.

Я же примотал скотчем на деревянный черенок от швабры, любезно предоставленной Дмитрием, свой нож. Потом отломил у швабры ту часть, на которой должна крепится тряпка. И у меня получилось некое подобие копья. Хотя бы что-то, лучше чем вообще ничего.

Примкнув глазом к глазку входной двери, Диман сделал жест кистью своей свободной рукой, чтоб я замер и не издавал ни звука. Затем он сказал еле слышно: «чисто», затем добавил «вроде бы» и начал насколько мог тихо открывать замок. Его лоб покрылся испариной. Потом чуть приоткрыв дверь он выглянул, чтобы ещё раз убедиться, что на лестничных площадках сверху и снизу никого нет. Но данные площадки он видел не полностью, оттого и напрягся.

Наконец он вышел на лестничную площадку своей квартиры, и чуть согнувшись начал движение. Проверив и убедившись, что двери в квартиры на нашей лестничной площадке закрыты, Диман жестами показал, чтобы я наблюдал и в случае чего мог прикрыть его сверху. А сам потихоньку, осторожно и медленно делая каждый шаг начал спускаться вниз по лестнице, вглядываясь вниз, чтобы посмотреть, что там происходит. В одной руке у него находился пистолет, с накинутым на него одеялом, другая же оставалась свободной.

Спустившись на один лестничный пролет, Диман дал мне сигнал свободной рукой, чтобы я спускался к нему, но при этом наблюдая за своим сектором сверху. Я кивнул и начал спускаться, держась одной рукой за перила. Затем Диман последовал дальше, проверяя закрыты ли двери квартир на лестничной площадке второго этажа. Они к счастью оказались закрытыми.

Я заметил, что лицо Димана стало чуть спокойнее, когда он проверил последнюю дверь на этой лестничной площадке. Жестом, уже становившимся привычным он позвал меня вниз. А сам приготовился идти дальше.

На мгновение я даже представил себя спецназовцем, идущем в группе на опасное задание, мочить террористов. Адреналин буквально бурлил во мне. Что уж говорить о Димане, который шёл первым. Не говоря о тех людях, кото избрали своей профессией. Рисковать своими жизнями ради спасения других. Раньше я как-то не задумывался об этих вещах. А сейчас в какой-то мере я испытывал на своей шкуре.

Но не пройдя и половины следующего лестничного марша он вдруг резко остановился, переменившись в лице с напряженного на испуганное. Что-то было не так. Пошло не по плану. Вот и первая нестыковка. Ну, честно говоря мы особо и не надеялись, что всё будет гладко.