Владимир Ткаченко - Двое минус одна. Взаперти

Вот и сейчас не найдя ничего развлекательного для себя, я решил искать познавательное, и включил канал новостей. Выбор мой пал на «Евроньюс». Как всегда, нудный женский голос вещал о том, что какие-то евро чинуши собрались снова что-то там обсуждать. Но, мой взгляд привлекла бегущая красная строка с пометкой срочно: «Массовые беспорядки по всей Европе» И картинка в картинке в углу экрана, как это бывает у новостных телеканалов, где всё показываются в режиме реального времени.

«Неужто у них революция началась» – почему-то подумалось мне: «одна из двух: либо социалистическая, либо арабская».

Но всё оказалось куда сложнее. И печальнее. Но тогда я этого не знал.

Я протяжно зевнул и двинулся на кухню, чтобы поставить чайник, и чего-нибудь перекусить по-быстрому. Не найдя и не придумав ничего лучше, я решил забацать себе яичницу, тем более, что яиц там оставалось всего три штуки. Да и в самом холодильнике было, что называется шаром покати.

Пока яйца жарились на сковороде, заставляя мой желудок вырабатывать и без того немало сока, я решил пока вновь выйти на балкон, тем более, что погода с утра хорошая, солнышко пригревает. И настроение сразу как-то приподнялось. И голова вроде прошла.

В общем хорошее весенние утро. Всё тот же пейзаж: недавно сделанная цветастая детская площадка, которая находилась в самом центре двора, неподалёку старая «копейка», стоявшая с незапамятных времён, вся пыльная и со спущенными колёсами, деревья, стоящие в ряд, компания молодых людей. Так. Стоп. Они по-моему почти не изменили своего местоположения, как стояли, так и стоят. И, что мне особенно странным показалось – они молчали.

Всего их было пятеро. Самый высокий стоял спиной ко мне. На нём была светло-коричневая куртка и светлые джинсы. Судя по его массивной комплекции, я подумал, что он у них за старшего. На другом была футболка футбольного клуба «Барселона» сине-гранатового цвета и синих спортивных штанах, и серых кроссовках. Он был тощего телосложения и такого же высокого роста, как и амбал в коричневой кожанке.

Трое других были примерно одного среднего роста и комплекции. Они стояли за спинами амбала и задохлика, и их было трудно разглядеть за оттенявшими их ветвями деревьев. Их лиц я не видел. Да и особо не всматривался. Я не в курсе последних модных тенденций, но я обратил внимание, присмотревшись, что у амбала, как я его для себя назвал, его светлые джинсы были изорваны в нескольких местах, и были изрядно испачканы грязью. Задохлик, фанат Барселоны жил в соседнем подъезде. Волосы на голове у него были взъерошены, как будто он только проснувшись, оторвал свою патлатую голову от подушки.

Что-то здесь не так.

Но вскоре мой взгляд соскользнул с этой странной компашки на лавочку у моего подъезда, где обычно собирались старушки, которые постоянно «перемывали кости» всем окружающим. И от того, что я там увидел, я если и не ужаснулся, то здорово напрягся. Возле лавочки лежала Машкина сумочка.

Я не знал, что и думать. Сердечный пульс с каждой секундой стал учащаться. Так! Стоп! Надо взять себя в руки и успокоиться.

Обронить она её не смогла при всём желании. Значит отметаем этот вариант. Гопота тоже не могла напасть. Манька в половине шестого утра выходит от меня, чтоб в маршрутке не толпиться. Чего им так рано у моего подъезда делать. Вариант с наркошами тоже отпадает. Ибо некому: они давно уж перемёрли все. Если только залётные, но даже им ума хватит в каком-нибудь более богатом районе поживиться.

Телефон. Надо позвонить ей. Я бросился искать свой мобильник. Когда нашёл, то принялся звонить, и мои мрачные ожидания подтвердились, абонент был недоступен. Тогда я начал спешно одеваться.

Крики раздались внезапно. Кричали в нашем дворе. Я как раз одевал джинсы, и даже упал от неожиданности. Кое-как одев их, я рванул на балкон, посмотреть, что там происходит.

То, что я там увидел привело меня в ужас: волосы на голове встали дыбом, а глаза заметно округлились. Молодых людей на прежнем месте не было. Я глянул откуда так громко, почти безумно кричали. И оторопел: они буквально облепили какого-то человека, походу молодого, и буквально рвали его на части. Потом появилась кровь. Почти сразу. И много.

– Ээ, вы что творите? – заорал я каким-то не своим голосом. Похоже, что мой голос был достаточно громкий, так как один из этих отморозков вдруг резко повернулся. Этот взгляд я запомню на всю жизнь.