Тараксандра - Судьба Хеопса

Хеопс ободряюще улыбнулся молодой супруге, Хенутсен тоже улыбнулась Хеопсу, хотя волнение так и не угасло в ее сердце.

Хенутсен приказала привести к ней Псамметиха. Пока слуги разыскивали его, царица, прижимая руки к бьющемуся сердцу, в великом беспокойстве металась по своей комнате. Наконец верховный жрец Ра, грустный и величественный, явился к царице. Молодая женщина, едва мудрец вошел, бросилась к нему.

– Что ты предрек моему мужу? – выпалила она.

Псамметих тяжело вздохнул.

– Судьба быстрыми шагами настигнет всякого, а богоравного Хеопса – быстрее всех, – неторопливо проговорил он. – Но, впрочем, обречены мы все, и даже ты, благословенная царица.

Хенутсен вскрикнула.

– Что ждет моего супруга? – прошептала она.

– Большие бедствия. Они падут и на тех, кто находится даже в тени лучезарного Хеопса.

Псамметих замолчал, устремив взгляд в небо. Хенутсен тоже посмотрела туда, куда был направлен взор философа, но увидела лишь одинокого сокола, парящего в вышине.

Невольно она стала следить за гордым полетом птицы, и вдруг что-то зловещее уловила царица в движениях сокола.

– Он, словно хочет заслонить солнце, – испуганно пробормотала она.

Хенутсен покачнулась и упала на руки мгновенно подоспевшего Псамметиха. Хеопс был зван в покои молодой царицы.

Юная женщина, побледневшая и дрожащая, почти без чувств, лежала в постели.

– Хеопс, – бормотала она, – мой возлюбленный муж, я не брошу тебя. Я спасу тебя.

Ласки Хеопса и снадобья Псамметиха понемногу вернули сознание Хенутсен. Она обхватила фараона своими тонкими изящными руками и с силой прижала к себе. Меритенса, Аменемхат и Анукет тоже пришли к молодой царице. Хенутсен приподнялась на ложе, и, метнув на них сверкающий диким блеском взгляд, зло проговорила:

– Я никому не отдам Хеопса! Слышите, никто из вас не посмеет причинить вред моему мужу! Я сама буду защищать нашего фараона!

– Ну-ну, моя ласточка, – успокаивающим шепотом проговорил Хеопс. – Все будет хорошо. Мне ничего не грозит. Успокойся.

Он повернулся к придворным. Вошедшие, кланяясь, поспешили покинуть комнату. Псамметих в нерешительности замер.

– Благодарю, мой мудрец, – сказал Хеопс. – Ты тоже на сегодня можешь быть свободен. Но далеко не уходи. Если что-то случится, я позову тебя.

Как только Псамметих ушел, фараон взял плачущую жену на руки и закружился с ней по комнате. Постепенно молодая царица успокоилась и, словно ребенок, уснула, прижавшись к груди властителя двух земель.

Время, необходимое, чтобы телесная оболочка пропиталась бальзамирующим веществом, промчалось быстро, и в положенный срок Хеопс вновь вступил в мрачную мастерскую. Начиналась следующая часть обряда. Теперь, чтобы придать приятный аромат, тело покойника наполняли кусками ткани, смоченной благовониями. Когда и этот этап завершился, мастера приступили к пеленанию мумии. Они достали льняные бинты, пропитанные камедью, и начали торжественно заворачивать каждую часть тела. Сначала – левую руку, потом – правую, пальцы, грудь, бедра. Между слоями бинтов вкладывались всевозможные амулеты. Лицо готовой мумии закрыли красивой золотой маской, покойника уложили в деревянный гроб. Хеопс протянул мастерам мешочек с драгоценными камнями. В ту благословенную эпоху Египет еще не знал денег, поэтому все расчеты производились ювелирными изделиями, драгоценностями или разными товарами. Мастера откланялись и удалились, в мастерскую вошли слуги. С великим почтением они подняли гроб и вынесли его наверх. За стенами дворца стояло странное сооружение, напоминающее сани, на них покоился огромный саркофаг. Гроб с мумией опустили в саркофаг, закрыли крышкой, похоронная процессия взяла шаг. Фараона Снофру египтяне любили, поэтому проводить его в последний путь вышли почти все жители Мемфиса. Сразу же за «санями», которые неторопливо тянула шестерка сильных быков, шел Хеопс, его супруга и брат Хенутсен, худой бледный юноша, примерно ровесник Хеопса.

Амени, так звали шурина нового правителя двух земель, был далек от придворной жизни и предпочитал проживать в собственном доме в Фивах, который ему подарил Снофру. За ними, в соответствии с должностями, выстроились придворные. Первым в этой процессии, сразу же после царской семьи, шагал Псамметих, верховный жрец Ра, бога богов Египта. За Псамметихом следовал Меритенса, потом Аменемхат, замыкала шествие Анукет. Все остальные придворные и жрецы растянулись длинной вереницей вдоль набережной Мемфиса. Среди провожающих фараона была и красавица Реджедет, рядом с ней шел молодой человек, одетый, как эллин.