Тараксандра - Судьба Хеопса

Солнце уже стояло в зените. На фоне солнечного диска, широко раскинув крылья, парил сокол. Хеопс, стоя у окна кабинета своего дядюшки, любовался величественным полетом гордой птицы.

– Плохое предзнаменование, – сказал Псамметих, посмотрев в небо.

– Почему? – удивился Хеопс.

– Смотри, мой царь, какую тень отбрасывают его крылья. Птица загораживает от тебя лик бога Ра. Тьма и бедствия надвигаются на Египет.

– Смерть моего дяди, мудрейшего фараона Снофру, повергла нас всех в горе, – сурово проговорил Хеопс. – Но все же, это еще не повод видеть везде лишь мрачные предзнаменования. И разве сокол не является покровителем царей? Быть может, это посланник Гора защищает Египет от палящих лучей солнца?

Псамметих недоверчиво покачал головой.

– Пусть боги услышат твои слова, мой повелитель, – проговорил он.

По случаю смерти фараона стены дворца затянули черной тканью, а в храмах стали исполнять погребальные гимны. Однако сам ритуал похорон мог произойти не раньше, чем через два месяца.

Сразу же после печального события во дворец пришли бальзамировщики. Тело мертвого правителя, в тишине и тайне, перенесли в особую мастерскую, где занималась исключительно мумифицированием покойных царского дома. Усопшего фараона положили на специальный каменный стол, в ноздри влили состав, который растворял мозг. Затем мастера мумификации железными длинными крючьями через ноздри извлекли размягченный мозг. Пока один из мастеров возился с головой умершего, другой взял большой нож, сделанный из кремния, и разрезал нижнюю часть живота.

Надев перчатки, он неторопливо вытащил все внутренности из мертвого тела. Каждый из органов: легкие, печень, кишечник, желудок помещался в отдельные сосуды, так называемые, канопы. Только сердце не удаляли. С ним покойный шел в загробный мир. По сердцу боги судили о деяниях человека. Хеопс и дрожащая, но всеми силами сдерживающая себя Хенутсен, наблюдали за страшным ритуалом. Прислонившись спиной к колонне и, сжав тонкие губы, юноша смотрел, как смерть разрушает величие. Царица, опустив глаза, украдкой глядела на Хеопса. Меньше суток назад Хеопс и Хенутсен чувствовали тепло этой руки, смотрели в эти глаза, полные выдающегося ума, слушали мудрые речи. А теперь перед ними лежала лишь оболочка того, кто заменил им отца, того, кого они искренне любили.

Хенутсен, будучи преданной своему мужу, согласилась разделить с ним зрелище этой церемонии до конца, и теперь пыталась не выдать своего ужаса. Кроме того, она надеялась поговорить с Хеопсом об услышанном прорицании.

После того, как все внутренности удалили, тело погрузили в ванну с натровым щелоком. Там оно должно было пролежать около сорока дней.

Наконец первый этап мумифицирования был закончен. Царственные супруги вернулись во дворец.

– Хеопс, – тихо проговорила Хенутсен, – мой возлюбленный муж и несравненный господин, я должна сказать тебе одну важную вещь. Это не праздная беседа.

– Для меня каждое твое слово – счастье. Говори, не бойся, свет моих глаз.

– Сегодня в саду мне было странное явление, – проговорила Хенутсен. – Передо мной предстала богиня, которая назвала себя Звездной Девой. Она что-то говорила о великих таинствах мира, о судьбе, но я не разбираюсь в таких вещах, и еще она сказала, что тебе грозит опасность. Я очень испугалась за тебя, мой повелитель, – юная царица робко прижалась к своему мужу.

– Тебе приснилось, моя птичка, – ласково проговорил Хеопс, перебирая шелковистые волосы Хенутсен. – Звездная Дева, судьба, странное пророчество – это был сон, порожденный твоим ранимым сердцем. Ты, как и Псамметих, возвышенная натура, поэтому вполне естественные явления бытия, вроде смерти моего незабвенного дядюшки, нагнали печаль на его и твои мысли и чувства.

– Псамметих? – встревожилась царица. – Он необычайно мудр. Что он сказал тебе, мой повелитель?

– Какие-то пустяки о дурных предзнаменованиях. Дядюшка давно и тяжело болел, и бедняга Псамметих был все это время возле него, облегчая страдания. Он просто устал, как устала и ты, и мы все, переживая за нашего великого фараона. Не бери в голову, ласточка моя. Нас ждет блистательное будущее, и чтобы оказаться достойными памяти и славы несравненного Снофру, мы должны быть очень сильными и выдержанными, как и подобает тем, в чьих жилах течет кровь богов.

– Я простого рода, – тихо проговорила Хенутсен.

– Нет, ты стала моей женой и, значит, теперь в тебе тоже сила богов. Не бойся же ничего, моя возлюбленная жена.