Тараксандра - Судьба Хеопса

– Давай уедем с тобой куда-нибудь, – тихо говорил он. – в Гермополь, например, там, в храме Тота, нужны художники, или в Нубию.

– Уедем, – кивнула Реджедет, – видеть не могу это сборище.

– А ты не будешь скучать по маме?

– Конечно, нет, Хемиунис. Ты знаешь, – еще тише заговорила Реджедет, – я слышала, что мою мать называют колдуньей. В последнее время она ходит к Псамметиху, и я боюсь, что они опоят меня чем-нибудь и положат в постель к Хеопсу.

– Негодяи, – сжал кулаки Хемиунис. – Я поговорю с Аменемхатом, он мудрый человек и придумает, как спасти тебя.

– Я не доверяю Аменемхату. Он хороший архитектор, но он тоже приятель моей мамы и, значит, будет на ее стороне. Нам нужно бежать, как можно быстрее. Анукет ненавидит тебя, она погубит нас.

– Я уже почти все подготовил к побегу. У меня есть некоторые сбережения, на первое время нам хватит, осталось купить лодку, на которой мы поплывем в Гермополь. Там я устроюсь храмовым художником. Ты не будешь голодать, моя Реджедет.

– С тобой я согласна на все, любовь моя. Только увези меня подальше отсюда.

В это время процессия подошла к причалу. Снофру выстроил свою пирамиду в местности Майдум, куда быстрее всего было добраться по Нилу. Фараона и его окружение уже ждали. Хеопс, Хенутсен, Амени и особо избранные знатные сановники, в число которых входили: Псамметих, Аменемхат, Меритенса и Анукет поднялись на борт царского корабля, туда же слуги втащили саркофаг. Другие приглашенные сопровождали траурную процессию на своих судах, ладьях и плотах.

И вот корабли достигли Майдума. Саркофаг осторожно спустили на землю и все шествие, выстроившись в прежнем порядке, отправилось по направлению к пирамиде. Приближался самый торжественный миг церемонии. В ритуал включились специальные жрицы-плакальщицы. Красивая песня, от которой сердце готово было разорваться, зазвучала под ясным египетским небом. Стройные черноволосые девушки исполняли «Плач Изиды». Очень давно так оплакивала своего погибшего мужа Озириса великая богиня.

– Боги, – возносились к небу слова гимна, – и люди перед лицом богов, плачут по тебе вместе со мной! Слушай! Я взываю к тебе и плачу так, что плач мой достигает небес…

Нежная чувствительная Хенутсен, услышав первые печальные строчки песни, пошатнулась, но твердая рука супруга удержала ее. Амени тоже был готов упасть в обморок. Молодой фараон бросил суровый взгляд на брата жены, от которого юноша сразу пришел в себя.

Наконец погребальная процессия достигла усыпальницы. Теперь возглавить ритуал пришла очередь новому царю Египта. Псамметих подал свиток. Хеопс развернул манускрипт и четким, без малейшей дрожи голосом, прочитал священный текст.

– Великий Снофру, – обращался новый фараон к предшественнику, – ты достигнешь царства Ра. Ты содеял много милостей, ты не совершал несправедливостей против людей, ты не был жесток к животным, ты не делал того, что не угодно богам…

Египтяне знали, что подобный текст предстоит произнести душе усопшего, прежде чем боги позволят ей войти в царство Ра. И, если душа солжет хоть в одном из пунктов, то солнцеликий бог изгонит ее из своего рая. Сейчас молодой правитель Египта свидетельствовал, что его предшественник являлся достойным человеком и заслужил счастья после смерти. Закончив чтение, Хеопс вернул свиток жрецам, и сам вновь занял свое место возле супруги. Саркофаг внесли в пирамиду. Только Хенутсен, Амени и лучшие друзья Снофру сопровождали Хеопса.

Здесь, при помощи крепких тросов, саркофаг опустили в специальную камеру, куда уже заранее положили любимые вещи умершего фараона: его оружие, одежду, украшения. Находились там и миниатюрные фигурки приближенных царя, чтобы их образ радовал душу покойного. Когда гроб достиг пола камеры, тросы отпустили, а вход запечатали. Погребальная церемония завершилась. Хеопс еще раз оглядел внутреннее убранство пирамиды. Великолепные статуи, изображающие Снофру в самом расцвете его силы и величия, замерли вдоль стен, прекрасные росписи, представляющие сцены из жизни Ра, Озириса, Изиды и других богов, торжественно сияли в свете факелов, аромат благовоний наполнял воздух.

– Прощай, мой великий дядюшка, – тихо сказал Хеопс.

Он коснулся губами плиты, которая закрыла вход в усыпальницу Снофру, потом резко поднялся.

– Пойдемте, – властно приказал он сопровождавшим.

Хенутсен, которая от насыщенного воздуха готова была потерять сознание, спотыкаясь, поспешила к выходу.