Игорь Глебов - Станция «Гермес»

– Что значит передал? Подарил, что ли?

– Это значит, что фонд обязуется управлять имуществом графа Велесова, но доход от имущества поступает в распоряжение бенефициаров, то есть графа и его законных наследников, – с очевидным удовольствием пояснил он. – Но дело в том, что имущество передавалось в траст не навсегда, а на определенный срок – ровно на сто лет. Соответственно, через сто лет все состояние Велесовых должно перейти к ближайшему наследнику.

Он с торжеством глянул на них.

– И вы наверняка догадались, что конечным наследником и бенефициаром оказался… ваш покорный слуга!

Нахмурившись, Надежда листала бумаги.

– Здесь лишь малая часть самых важных документов, из тех, что содержались в депозитарии фонда. – предупредил наследник. – Остальное хранится у меня дома, это тысячи бумаг, описи имущества, карты поместий и хозяйственных помещений, схемы производств, складов, техники, рабочих – десятки амбарных книг и документов. Кстати говоря, я привез с собой и документы на этот дом – единственное сохранившееся здание из усадебного комплекса графов Велесовых, выстроенное для управляющего Потапа Ивановича Чурилова. Дом сложен в 1892 году из знаменитого желтого мелогорского кирпича, выделанного на принадлежащем Велесовым корпичном заводе. Мой прапрадед передал усадьбу во временное пользование своему управляющему после женитьбы того на Лизе Велесовой, дочери и законной наследнице, которая приходится мне двоюродной прабабкой.

Вывалив эту кучу сведений, он с безмятежной улыбкой глянул на Надежду, словно приглашая ее разделить с ним радость воспоминаний.

– В то время это был немножко скандал, мезальянс, как принято говорить. Молодой Чурилов – сын доктора Чурилова, близкого друга графа, известного ученого, но родом из крестьян, мужиков… Ему повезло, что в моей семье придерживались либеральных взглядов, приняли как родного и его, и его детей.

Понемногу тон иностранца приобретал хвастливые нотки, и Антон почувствовал раздражение. Поразительно нудный тип. Надежда же слушала внимательно, не перебивая, лишь изредка нервно смахивая прядь со лба. Когда Патрик замолчал, она взглянула на Антона, и ему показалось, что в глазах ее мелькнула смешинка.

– То есть вы претендуете на имущество своих предков? Хотите вернуть родовые земли? – уточнила она.

– Разумеется!

– И вы серьезно считаете, что эти бумаги дают вам право на чье-либо имущество? Вы хоть с юристом советовались?

– Позвольте! – вскричал иностранец. – Вот завещание, – он раскрыл одну из папок с золотым тиснением. – Прошу убедиться, это копия настоящего документа 1899 года, с автографом самого графа, выполнен на английском и русском языках, в превосходном состоянии.

Он принялся читать:

– Параграф осьмнадцатый. Весь принадлежащий мне денежный капитал, недвижимое и движимое имущество, находящееся с 1899 года по 1999 в доверительном попечении, в том числе благоприобретенное имение мое, со всеми пахотными и сенокосными землями, со свеклосахарными заводами в Киевской и Харьковской губернии, завещаю передать безо всяких условий в полную собственность моему ближайшему потомку на момент истечения вышеуказанного срока доверительного попечения…

Девушка покачала головой.

– Видите ли, подобные завещания не имеют юридической силы, – сказала она. – За сто лет сменились государства и законы. После революции заводы и предприятия были национализированы. У тех, что сохранились, есть собственники, а права их охраняются государством… Не получите вы никакого наследства. Ни земель, ни домов, ничего. Это я вам как юрист говорю. Да и зачем вам это имущество? Налоги с него платить?

– Вы не понимаете, зачем? – удивился тот. – Разве вы не видите, что происходит? Имущество подверглось буквальному разграблению! Где процветающие фабрики и заводы? Где колосящиеся поля? Где все эти былые богатства? На земле моих предков вырыты какие-то компостные ямы, чтоб им провалиться! – Он перевел дух и продолжил, уже более спокойным тоном: – Взять хотя бы подземный монастырь – вы видели, в каком он состоянии? Историческая сокровищница подверглась нападению варваров, каких-то рогатых сектантов с людоедским мировоззрением!

– Вряд ли пещерам можно навредить, они же не сахарные, – сказала Надежда. – Там уже лет триста кто только не бродит, и туристы, и сектанты, и медведь может из леса заглянуть.

Рыжий человек пришел в неистовство.

– Как вы можете так рассуждать! Вы знаете, что в монастыре, по разным сведениям, захоронен сам граф? Вы хотите, чтобы могилу великого человека раскопал какой-то сектант или медведь?!