Игорь Глебов - Станция «Гермес»

– Времени много уходит, – пожаловался Антон.

Если поначалу он старался добросовестно сличать фотографии с хранящимися в памяти образами и пропускать через себя эти бесконечные анфасы и профили, то после просмотра второй сотни лица начали сливаться в одно мутное пятно.

– И почему у них у всех такие злобные лица? – не выдержал он.

– А это они нарочно так делают, – охотно пояснил лейтенант. – При фотографировании подозреваемые таращат глаза и корчат зверские рожи, чтоб труднее было опознать. – Он раскрыл папку с уголовное делом. – Кстати, есть у меня одна догадка, которая может ускорить поиск. В заявлении вы упоминаете некую Матвеевну. Вспоминаете?

Антон, конечно же, помнил. Согбенная старуха с клюкой, в очках с толстыми, мутными, почти непроницаемыми стеклами, стояла перед его глазами, как живая.

– С ваших слов сказано, что данная старушка каким-то особенным образом крестилась.

– Ну, не знаю, – Антон засомневался. – Просто перекрестилась, кажется. А что, есть разница?

– Разумеется, – оперативник зашуршал документами. – Христиане совершают крестное знамение по-разному. Например, у православных принято троеперстие, у старообрядцев – двуперстие. У вас сказано, что Матвеевна крестилась ладонью. Вы уверены?

Антон почесал затылок.

– Кажется, да.

– Слева направо? – уточнил Решкин.

– Вроде бы да… сначала лоб, потом плечи, потом вниз.

Решкин удовлетворительно кивнул.

– Дело в том, что ладонью, то есть пятью пальцами, в память о пяти ранах Христа, крестятся католики.

– Откуда вы такие тонкости знаете?

Оперуполномоченный кашлянул.

– Так ведь я на историческом учился в свое время. Историю религий мы проходили, вот и задержалось в голове.

– Это значит, что Матвеевна – католичка?!

– Вполне возможно. Это рефлекторные движения, поэтому их трудно контролировать. Для нас важно, что область поиска значительно сужается. Достаточно отфильтровать преступников по вероисповеданию… Католики в наших краях – птицы редкие.

…Антон узнал ее мгновенно, хотя женщина на фотографии, казалось, совершенно не напоминала неловкую провинциальную доярку в резиновых сапогах, которая встретила его в Мелогорске. Снисходительно улыбаясь, с экрана на него смотрела красивая, самоуверенная, знающая себе цену девушка с игривой темной челкой над миндалевидными восточного разреза глазами. Если бы не эти запоминающиеся кошачьи глаза, Антон мог бы ее запросто проворонить.

– А-а-а! Богиня Вачковская! Дочь Графини! – произнес лейтенант. – Вот свезло вам, Антон Вячеславович, вот свезло. Довелось вам, как сказал поэт, поручкаться с самим семейством Вачковским, а это дорогого стоит. Знаменитые местные шулера, мама и дочка, главари местной картежной мафии. Уверены, что это те самые?

У Антона от нахлынувших эмоций временно отказал речевой аппарат, и он только кивнул, переводя глаза с одной фотографии на другую. Он просто не верил, что после удара судьбы ему улыбнулась удача.

Две преступницы. Одна помоложе, в которой он узнал девушку Марину, а другая постарше, лет пятидесяти, с тяжелым змеиным взглядом – на фотографии она с вызовом смотрела прямо перед собой, поджав губы. Кошка и змея. Насчет кошки сомнений не было, и змея была та самая, что представлялась ему Матвеевной и нотариусом, в этом он был совершенно уверен.

Решкин постучал в стену:

– Але, розыск! Есть у вас что-нибудь актуальное на Вачковских?

Из-за стены отозвались:

– Мамаша и дочка, местные профессиональные шулера. Подпольные картежницы, ну и вообще… и крышуют, и рэкетом занимаются, всего понемногу. Там у них семейный подряд, в паре работают… Кстати, дочка ничего так, в норме, а мамашка страшная, как атомная война.

За стеной послышался звук, словно надломилась ножка стула. Кто-то засмеялся.

– Я вас не о красоте спрашиваю, – нахмурился Решкин. – Тоже мне, эксперты.

– У нас рабочее время закончилась, – возразили из-за стены.

Решкин обратился к Антону, понизив голос:

– Чувствую, пора разгонять этих дармоедов. Оклад и личный кабинет им предоставлен, как офицерам генштаба, но агентурной работы как не было, так и нет. Сидят, шушукаются, как бабы, а если выходят на территорию, то пропадают в пивбаре. Оперативники!

Антон слушал вполуха, поглощенный биографией аферистки «Марины».

Богиня Павловна Вачковская, 19** года рождения, в браке не состоит, детей нет, образование: среднее. Профессиональная воровка, неоднократно судима за кражи и мошеннические действия (см. Приложение), отбывала наказание в местах лишения свободы (см. Личное дело), на путь исправления не встала, злостно нарушала режим (см. Характеристика). Приметы: рост средний (174—175 см), телосложение худощавое, волосы темно-русые, слегка вьются, глаза карие, нос прямой. Татуировка в области живота, изображающая русалку с длинными волосами, держащую во рту кинжал, ниже аббревиатура ОМУТ – «От меня уйти трудно». На правой ягодице татуировка, изображающая увитый колючей проволокой распустившийся цветок и надпись – «Будь проклят край, где вянут розы»…