Румит Кин - Марат

Ульрих сказал что-то консьержке. Женщина сняла трубку с телефона. Она была темнокожая, но в костюме и с ухоженными блестящими волосами, как у белых девушек.

Марат рассматривал архитектуру. Над тем коридором, который шел прямо, была лестница в два марша. Ступени из мрамора. Золотые амуры над перилами.

– Марат, – позвал Ульрих. Они пошли направо. Здесь тоже были широкие окна. Марат увидел улицу и желтый джип за оградой. Коридор кончился серией комнат. Марат почувствовал под ногами ковер.

Еще одна девушка за столом. Очень красивая тридцатилетняя мулатка в голубой блузке. Марат понял, что ее смутил его взгляд. Ему это понравилось.

– Господин Сангаре ждет вас, – сказала она. – Большая дверь налево.

– Спасибо, – поблагодарил Ульрих. Фахид открыл дверь, и они зашли в кабинет.

Сначала Марат увидел книги. Их было много. Они стояли вдоль стен от пола и до потолка. Сам директор сидел за большим столом, спиной к окну.

– Welcome, – сухо улыбнулся он.

– Hi, – на американский манер ответил Ульрих и тут же снова перешел на французский. – Мальчик совсем не говорит по-английски.

– Это не страшно, – ответил директор. У него было непроницаемое лицо с правильными чертами. Он привстал навстречу Ульриху, и они через стол поздоровались за руку.

В кабинете было два кресла для гостей.

– Садись, – сказал Фахид Марату. Он официально кивнул, вышел и закрыл дверь. Марат сел. Директор впервые посмотрел на него. Серые глаза, как у той девушки во дворе.

– Мое имя Ульрих Юль Амане. Я представляю интересы Алассана Буаньи.

– Очень приятно, что Алассан Буаньи выбрал наш колледж. Мое имя Вы, вероятно, уже знаете.

– Да, господин Сангаре. У нас есть возможность подписать контракт на три тысячи долларов.

– Как зовут мальчика?

– Я Марат, – ответил подросток.

– Марат Шудри-Буаньи, – поправил Ульрих.

– Вы должны понимать, что политика колледжа допускает отчисление учеников. Контракт может быть расторгнут в случае, если он не сможет пройти аттестацию.

– Это будет его выбором.

– Незаконнорожденный сын.

– Да.

Белые мужчины встретились взглядами.

– И сирота по матери, без опеки.

– Вы правы.

– Значит, я верно понимаю ситуацию, – кивнул Сангаре. Он с интересом посмотрел на босые ноги Марата. Тот сидел и поджимал пальцы. – У тебя есть хоть какое-то образование?

– Я учусь в школе, – сказал Марат.

– Там четыре предмета. Два французских, начальная математика и божье слово.

– Господин Юль Амане, Вы бы не могли оставить нас вдвоем?

– Я бы хотел как можно быстрее подписать все бумаги, – сказал Ульрих, но склонил голову и вышел.

Марат понял, что в комнате очень тихо. Директор полистал договор, потом посмотрел прямо на подростка.

– С кем ты живешь?

– Один.

– Работаешь?

– Я много чего делаю.

Сангаре не засмеялся.

– Ты здоров?

Марат пожал плечами.

– В основном я имею в виду СПИД.

– У меня его нет.

– Откуда ты знаешь?

– Сначала появляется саркома Капоши.

– Хорошо. Ты не глуп.

Марат молчал.

– Ты действительно хочешь здесь учиться?

– Я ведь ничего не теряю.

– Так хочешь или не хочешь?

– Хочу.

– Почему?

– Здесь все белые.

– Не все. Примерно три четверти. Каким ты хочешь быть через пять лет?

– Сильным, – не задумываясь, сказал Марат.

Сангаре встал, подошел к книжным полкам, провел пальцем по корешкам и вытащил книгу. Только сейчас стало видно, какой это высокий человек. Развитые плечи. Он мог бы быть солдатом. Пролистав книгу, он обошел стол и протянул ее Марату.

– Отсюда, – сказал он.

Буквы были большие. Марат решил, что ему будет не сложно. Даже проще, чем читать библию в бывшей школе.

– «Миллионы лет у цветов растут шипы. И миллионы лет барашки все-таки едят цветы. Так неужели же это не серьезное дело – понять, почему они изо всех сил стараются отрастить шипы, если от шипов нет никакого толку?»

Марат перевел дух. Читал он сбивчиво.

– «Неужели это не важно, что барашки и цветы воюют друг с другом? Да разве это не серьезнее и не важнее, чем арифметика толстого господина с багровым лицом?»

Страница кончилась. Подросток посмотрел на директора. Сангаре жестом предложил перевернуть страницу.

– «А если я знаю единственный в мире цветок, он растет только на моей планете, и другого такого больше нигде нет, а маленький барашек в одно прекрасное утро вдруг возьмет и съест его, и даже не будет знать, что он натворил? И это все, по-твоему, не важно?»