Ю Несбё - Охотники за головами

Диана, поняв, что теперь, когда она ждет ребенка, ей будет тяжело заниматься галереей в одиночку, решила – предварительно посоветовавшись со мной – подыскать партнера, который мог бы заняться практической стороной дела, прежде всего финансовой частью, в то время как она сосредоточилась бы на самом искусстве и художниках. Кроме того, мы выставили наш дом на продажу. Мы оба решили, что ребенку лучше расти в таунхаусе чуть меньшей площади, зато на природе. И я уже получил очень заманчивое предложение о покупке. От человека, который позвонил мне тут же, как увидел объявление в газете, и попросил разрешения посмотреть дом в тот же вечер, частным порядком. Я узнал его, едва открыв дверь. Костюм от Корнелиани и очочки в стиле «я ботан».

– Не самое лучшее творение Уве Банга, – изрек он, промчавшись по всем комнатам со мной в кильватере. – Но все равно беру. Сколько вы хотите?

Я назвал цену, указанную в объявлении.

– Плюс миллион, – сказал он. – Деньги будут не позднее послезавтра.

Я сказал, что нам надо подумать, и проводил его к выходу. Он протянул мне визитку. Должность не указана, только имя и мобильный номер. Название фирмы по подбору персонала, написанное такими маленькими буковками, что прочесть практически невозможно.

– Скажите, – сказал он уже на пороге. – Вы ведь по-прежнему царь горы? – И прежде, чем я успел ответить, добавил: – Мы подумываем расширяться. Пожалуй, мы вам позвоним.

Мы. С маленькой буквы.

Я дождался истечения срока, не сообщив о предложенной сумме ни маклеру, ни Диане. Никаких звонков от «мы» тоже не было.

Поскольку я всегда руководствовался принципом – не начинать работу, пока мне самому не захочется, – то в тот день, как и многие другие, я парковался на стоянке напротив «Альфы» последним. «И последними встанут первые», эту привилегию я лично сформулировал и провел в жизнь, – привилегию, которую лучший в фирме охотник за головами может себе позволить. Подобный статус предполагает, в частности, что никто не посмеет поставить свою машину на твое место, хотя формально оно и подпадает под общее для всей парковки правило «кто первым встал, того и тапки».

Однако в тот день там стояла чужая машина. Незнакомый «пассат», наверняка кого-то из наших клиентов, решивших, что может преспокойно припарковаться, едва увидев табличку «Альфа» на цепи, огораживающей площадку, – придурок, неспособный прочитать большое табло у входа, где написано: «ПАРКОВКА ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ».

И все-таки я ощутил легкую неуверенность. Может, кто-то в «Альфе» тоже пришел к выводу, что я больше не… Я не додумал этой мысли.

Пока я злобно искал, куда бы мне приткнуться, из офисного здания неторопливо вышел мужчина и продолжил движение курсом как раз на «пассат». Эта походка показалась мне вполне подобающей владельцу «пассата», и я перевел дух. Потому что это явно был не претендент на мое место, а просто клиент.

Демонстративно поставив свою машину перед «пассатом», я ждал и надеялся. Может, это как раз наоборот хорошее начало дня, может, сейчас я смогу отвести душу на идиоте. И правда: в мое боковое окно постучали, и я увидел за ним мужское пальто на уровне живота.

Я немного подождал, прежде чем нажать на кнопку стеклоподъемника, и стекло скользнуло вниз – чуть быстрее, чем мне бы хотелось.

– Послушайте, – начал мужчина, но был перебит мной:

– Чем я могу вам быть полезен, господин хороший? – Прежде чем я удостоил его взглядом и приготовился прочитать бодрящую лекцию о пользе чтения табличек.

– Вы не могли бы чуть подви-уть вашу машину, вы мне выезд загоро-или.

– Вообще-то, это вы первый мне его загородили, сударь…

И тут знакомые радиопомехи достигли наконец моего мозга. Я высунулся из окна и глянул вверх. И сердце у меня остановилось.

– Конечно, – сказал я. – Минуточку.

Я отчаянно шарил рукой в поисках кнопки, чтобы снова поднять стекла. Но мелкая моторика пропала напрочь.

– Погодите-ка, – сказал Бреде Сперре. – Мы с вами нигде не встречались?

– Вряд ли, – попытался я сказать спокойным, расслабленным басом.

– Вы уверены? Мне кажется, что мы точно где-то виделись!

Черт, неужели он вспомнил четвероюродного брата близнецов Монсенов из судебно-медицинского отделения? Тот был лысый и одет как бомж. А у этого густые волосы, костюм от Эрменеджильдо Зеньи и наглаженная рубашка от Борелли. Но я знал, что нельзя все отрицать чересчур усердно, заставляя Сперре защищаться и тем самым напрягать память. Я глубоко вздохнул. Я устал, сегодня мне нельзя было быть таким усталым. Сегодня я должен выполнить взятые обязательства. Показать, что я по-прежнему достоин своей репутации.