Борис Калашников - Чёрный остров

– Я направлю к берегам Филиппин авианосец «Джордж Вашингтон», три эсминца и ракетный крейсер. Палубные вертолеты перебросят населению пострадавших районов кое-какую мелочь.

– Это цель похода? – удивился собеседник адмирала.

– Нет, конечно. Всего лишь повод. У меня такое впечатление, что президента Филиппин стало заносить. Эмилия Лоренсо то заигрывает с китайцами, то поглядывает в сторону русских.

– Есть такое, – согласился Билл.

– Так вот, мадам нужно указать ее место. Пусть «Джордж Вашингтон» немного поболтается у филиппинских берегов. Отметившись в зоне гуманитарной катастрофы, корабли двинутся к тебе в Субик. Позаботься, чтобы заход в порт обошелся без инцидентов.

– Все будет нормально, – пообещал Билл.

На белой панели аппарата закрытой космической связи замигал красный огонек, адмирал, свернув разговор с Вольфом, взял другую трубку.

– Приношу извинения, Стив, что звоню так рано, – донесся до адмирала осипший голос сенатора Майкла Ферри.

– Что с тобой? Не болеешь? – озабоченно спросил Кондраки.

Майкл прочистил горло, откашлялся.

– Сорвал глотку на митингах. Ну, это пустяки, через пару дней пройдет. Я могу быть откровенен, нас не подслушают?

– Можешь говорить свободно, – заверил командующий. – Эту линию используем только ты и я. Другие доступа к ней не имеют.

Один из богатейших людей США, председатель американской ассоциации производителей вооружений Майкл Ферри по кличке Питон, вел борьбу за президентское кресло с действующим президентом Ларри Гровером, добивавшимся переизбрания на второй срок.

– Я почему тебе звоню, Стив. Обстоятельства складываются не совсем так, как хотелось бы. Кампания разворачивается не в мою пользу, Ларри стал набирать обороты.

– Но по опросам ты его опережаешь.

– Не будь наивным, Стив. Эти опросы можно заткнуть в одно место тем, кто их делает. Кто платит, тот и заказывает музыку. За мои деньги они дают то, что я хотел бы видеть. На самом деле, все далеко не так радужно. Может быть, еще удастся как-то развернуть тенденцию в обратную сторону, но, надеясь на лучшее, надо готовиться к худшему. Мне шестьдесят семь лет, Стив, и я не могу ждать еще четыре года. Независимо от исхода голосования, надо стряхнуть с президентского кресла этого идиота, вообразившего себя кем-то вроде Цезаря или Сталина. Ларри, сукин сын, так и не понял, что ему позволили взойти на подиум, чтобы пожимать руки, шаркать по паркету и кланяться, а не принимать решения. Он власть представительская, а люди, сидящие на деньгах, власть реальная. Политику Америки диктуем мы – элита военно-промышленного комплекса. Дело президентов озвучивать то, что им продиктовали. Жаль, что участь Джона Кеннеди не стала уроком для Ларри Гровера. Ему же хуже. Если проиграю, сошлюсь на вот эти самые опросы и не признаю поражения. Выборы объявлю фальсифицированными. Ларри будет сопротивляться. Придется устроить ему маленькую бяку. Пусть «небесная собака» его немножко покусает. Как дела у Роджера в этой… как его… «Лаборатории-733»?

– Змеелов вакцину сделал. Готовим испытания. Билл заканчивает вербовку очередной партии «морских свинок». С четырьмя контракты уже подписаны, пятая подопытная подобрана. В ближайшее время всю пятерку отправим Аптекарю.

– Иногда препараты действуют избирательно: для черных один результат, для азиатов другой, для белых третий. Япошки, кстати, в свое время испытывали яды, как на азиатах, так и на европейцах. Для уверенности, хорошо бы в последнюю партию включить человека белой расы, желательно американца.

Командующий задумался, в разговоре возникла пауза.

– Ну, это другая песня, – наконец выдавил из себя Кондраки, – с американцем вопрос сложнее.

– Ну что за проблема? За шестую «морскую свинку» я заплачу, сколько надо. Решай.

– Понял. Прикажу Биллу подобрать для эксперимента белого американского парня.

– Действуй. Пора заканчивать игру в демократию. Объединим реальную власть с представительской. Я стану первым американским лидером, сосредоточившим в своих руках все полномочия. Мир построим так, как нам нравится, чтобы уже через пару лет мы с тобой принимали президентов, восседая на золотых унитазах, а они ползали бы перед нами на коленях. Китаец делал бы педикюр, русский маникюр, а француз ножничками с бриллиантами подстригал волоски в ушах и спрашивал: «Вам не щекотно, сэр?».

– Ну, золотые унитазы – это уж слишком. Потом француз наверняка будет раздражать своим дурным произношением, – рассмеялся Кондраки.