Борис Калашников - Чёрный остров

Джип свернул с шоссе, с натужным воем переполз через кювет и, переваливаясь на рытвинах, двинулся к видневшемуся метрах в двухстах полуразрушенному дому, но на половине пути уткнулся носом в глубокую колдобину и заглох. Спотыкаясь о кучи муравейников и проваливаясь в ямы, Онода побежал через заросший высоким бурьяном пустырь, но подвернул ногу. Превозмогая острую боль, он с трудом дотащился до развалин, повалился на мокрую землю и достал револьвер.

Всё окончилось очень быстро. Подъехали еще два грузовика, набитых военными. Дом окружили. Кольцо стало медленно сжиматься. Взглянув последний раз в проем окна и увидев в двадцати шагах от себя солдат с винтовками наизготовку, лейтенант Ватанабэ понял, что выбора у него не осталось. Он приставил холодный ствол к виску и нажал на спусковой крючок.

Гибель японского разведчика означала провал операции «Сакура». Для американских специалистов, обследовавших радиостанцию японского диверсанта, осталось загадкой предназначение блока, способного выдавать импульс только на одной частоте. О контейнере, заложенном Онодой неподалеку от свинофермы, американская контрразведка не знала. Латунную коробочку не искали.

Спустя несколько десятилетий беспокойное хозяйство Тома Бутмана унаследовал его внук Дин. Планируя расширение производства, энергичный продолжатель семейного бизнеса приобрел территорию вокруг старого дуба. Гринхилс дорого заплатил за смерть Оноды Ватанабэ: через семь с лишним десятков лет спрятанный японцем контейнер был раздавлен тяжелым ножом бульдозера, управляемого нелегальным мексиканским рабочим Раулем Вирджилио, и бедствие, предназначенное Вашингтону, обрушилось на этот маленький городок.

Но обо всем по порядку.

Багряный диск горячего тропического солнца, выплывший из безбрежных просторов Тихого океана, рассеял утренний туман над гаванью, золотистые блики заиграли на мачтах и орудийных башнях стоящих на рейде кораблей. С ревом взлетели два истребителя и, развернувшись над морем, взяли курс на северо-запад к китайским берегам. В казармах прозвучал сигнал «Подъем», и бетонные дорожки военного городка загудели от топота ботинок морских пехотинцев. В небольших одноэтажных офицерских домиках захлопали двери. На главной базе Восточноазиатской группировки США на острове Руам начинался обычный день.

Шумы утреннего пробуждения гарнизона почти не долетали до виллы командующего группировкой, отделенной от аэродрома и порта цепью высоких холмов. Завернувшись в темно-синее махровое полотенце, адмирал Кондраки в пляжных тапочках прошлепал по холлу. Стеклянные двери с тихим шелестом раздвинулись, в помещение ворвался пряный аромат тропического сада.

Стивен Кондраки сбросил полотенце на шезлонг и хотел уже прыгать в бассейн, как вдруг услышал где-то над собой возню и сладострастное постанывание. Казалось, что какие-то личности, обманув охрану, проникли в адмиральский сад и занялись любовью, пристроившись почему-то на верхушке пальмы. Стивен поднял голову и увидел двух больших белых попугаев с хохолками на головах. Птицы, прикрыв глаза в эротической истоме, с увлечением целовались, сцепившись черными кривыми клювами. Заметив хозяина виллы, любовники расцепились, потоптались на ветке и разорались такими противными скрипучими голосами, что у адмирала резануло в ушах.

– Заткнитесь! – крикнул Кондраки.

На наглецов это никак не подействовало. Чихать они хотели на чины и звания, на всю Восточноазиатскую группировку с ее авианосцами, ракетными крейсерами, атомными подводными лодками, морской пехотой и Стивом Кондраки, вообразившим себя пупом земли.

Да что им, глупым пернатым, какой-то командующий. Их предки жили на острове Руам задолго до того, как люди создали здесь базу. Военные рано или поздно уйдут, а попугаи останутся. Так, наверное, думали птицы и, не обращая внимания на недовольство адмирала, в зоне ответственности которого от Аляски до Африки проживает более половины земного населения, опять перешли к поцелуям.

Чтобы, не видеть этой вызывающей наглости, Кондраки опустил голову, надвинул на глаза очки для плавания и нырнул. Кристально чистая водная гладь вскипела белыми пузырями, волны выплеснулись через бортик. Попугаи, захлопав крыльями, снялись с ветки и улетели.

Две рассорившиеся белки выскочили из густой листвы старого мангового дерева и стали носиться друг за другом, перескакивая с одной ветки на другую.