Майкл Корита - Добро пожаловать в ад

— Да уж, — с чувством протянул я. — У папаши Фентона явно были длинные руки.

— Значит, и ты подумал то же, что и я. Кстати, незадолго до того, как убили Монику Хит, у старого Фентона Брукса обнаружили рак. Так что он уже знал, что умирает.

— Похоже, в своем стремлении защитить доброе имя семьи старик был готов на все.

— Я вот все думаю, сколько раз за эти пять лет Мэтью Джефферсон, вспоминая о том, что случилось, кусал себе локти, что в тот день кинулся сначала к отцу, а уж потом к копам? Позвони он сначала в полицию, кто знает, как все обернулось бы? — вздохнула Эми.

— Зато я точно знаю, что в тот вечер, когда я приехал к нему, он думал как раз об этом, — пробормотал я. — Я, как последний дурак, оставил парнишке на двери комнаты записку, а этот бедняга прочел ее и решил, что Гальончи с Дорэном явились в город по его душу. И пустил себе пулю в рот. Да, мне кажется, он тогда подумал как раз об этом.

На следующее утро я проснулся в квартире Эми, ее мягкие волосы щекотали мне плечо. Я долго любовался ею, наблюдая за тем, как слегка вздымается и опускается ее грудь, когда она дышит, как уютно посапывает она во сне, и мне было хорошо просто от того, что я могу лежать и смотреть, как она спит. Если вы думаете, что мы спали в эту ночь, то ошибаетесь: мы проговорили почти до утра, Эми рассказала то, о чем даже словом не обмолвилась в полиции: о чем она думала и чего боялась, когда очнулась в наручниках, с заклеенным ртом, и поняла, что ее куда-то везут в машине, о чем она думала, когда оказалась в трейлере, и что ей пришлось пережить, когда в трейлер бесшумно проскользнул Дорэн, а потом вокруг загрохотали выстрелы. Рассказала она мне и о том, как мурлыкал себе под нос Гальончи, когда, устроившись в углу, чистил и смазывал свой дробовик, пока ждал возвращения Дорэна, как от него одуряюще пахло одеколоном и как, заметив на себе ее взгляд, он улыбался ей такой улыбкой, от которой у нее пересыхало во рту и шевелились волосы на затылке. Даже когда я ворвался в трейлер, она все еще не верила, что это конец, потому что там оставался Дорэн, и что, увидев, как Тор послушно сунул свой «глок» в кобуру, она окончательно поняла, что погибла.

Она говорила, говорила и никак не могла остановиться. А потом, когда она окончательно выдохлась, пришла моя очередь — и я тоже рассказал ей кое-что, о чем она еще не знала. А потом мы как-то разом вдруг уснули. Сейчас на часах было уже около девяти. Я чуть ли не за шиворот вытащил себя из постели и заставил подняться. К счастью, Эми даже не шелохнулась. Я босиком прошлепал в ванную, наскоро принял душ, растерся полотенцем, а потом отправился варить кофе.

Полчаса пролетели незаметно, но Эми не спешила проснуться. Сказать по правде, я надеялся, что она все-таки проснется: почувствует аромат кофе, придет на кухню, и мы еще поговорим — просто чтобы убить время и хоть немного отсрочить разговор, который мне заранее был неприятен, хоть я и понимал, что избежать его мне не удастся. Тем не менее я ждал напрасно — надеждам моим не суждено было сбыться. Что ж, ничего не поделаешь. Эми необходимо было выспаться. Ну а мне предстоит встреча, о которой я когда-то страстно мечтал. Жалко, потому что сейчас я отдал бы что угодно, лишь бы она не состоялась.

После вчерашнего дождя заметно похолодало, и воздух стал по-особенному прозрачен и свеж, как это бывает только осенью. Правда, небо было сплошь затянуто тучами, и холодному солнцу пришлось постараться, чтобы продраться сквозь них и уже лишенные листьев ветки деревьев, которые окружали дом Джефферсонов. Не успел я свернуть на подъездную дорожку, как за дверью появилась Карен. Я еще только выбирался из пикапа, а она уже бежала ко мне. Подойдя, она положила руки мне на плечи и посмотрела мне в глаза.

— Прости, — тихо произнесла она.

Я покачал головой.

— Тебе не нужно извиняться, Карен, — ответил я мягко.

— Ш-ш-ш, Линкольн. Я разговаривала с полицией. И уже знаю обо всем, хотя почти уверена, что они сказали мне далеко не все. Наверняка есть еще многое такое, о чем я даже не подозреваю или попросту не понимаю. Но что я знаю наверняка — это то, что все уже закончилось. Теперь все позади, да? И это только благодаря тебе, Линкольн. И… в общем, прости меня за все. Сказать по правде, я никогда не верила… не хотела верить всему, что тут говорили о тебе. Но, понимаешь, каждый день выяснялось что-то еще и… все это росло, как снежный ком, ну и… Я просто…

— Ты просто воспринимала все это именно так, как они того и добивались, — кивнул я. — Как раз этого они и хотели — поиграть на твоих чувствах. Что Тарджент, что Гальончи — два сапога пара. Им хотелось настроить тебя против меня, они оба немало для этого потрудились, и, надо отдать им должное, им это почти удалось. Но тебе не нужно за это извиняться. А знаешь, что для меня самое главное? Что, когда к тебе ввалился тот коп, ты по-прежнему верила мне. Во всяком случае, достаточно, чтобы позволить мне уйти. Если бы не это…