Монс Каллентофт - Дикая весна

Они сворачивают направо, в сторону моря, которое должно быть расположено в нескольких километрах к востоку.

Пустые дачи среди деревьев. Они только что проехали мимо таблички, указывающей дорогу к старому детскому лагерю, в пятнадцати километрах отсюда.

Навигатор ведет их правильным курсом.

Их движение во тьме регистрируется на яркой цветной панели, освещающей темный салон машины.

– Как ты думаешь, они там? – спрашивает Зак.

Ощущая на груди холод пистолета, Малин произносит:

– Не знаю, но у меня такое чувство, что мы идем по верному следу.

Они проезжают то, что должно представлять собой последний дом перед тридцать седьмым номером – домом, которого нет, но который, тем не менее, существует.

Свет фар освещает лес, зелень густеет, кажется почти тропической – но ведь не может же здесь быть пальм? Нет, сосны, ели, густые заросли папоротника – и острое ощущение того, что находишься в первобытном лесу. Они проезжают еще несколько километров, прежде чем дорога выходит к морю. Здесь светлее, и Зак отключает дальний свет, чтобы не выдать их появления – если вдруг кто-нибудь их здесь ждет.

Они объезжают большой мыс, затем небольшой залив и медленно движутся вперед по гравийной дороге, и вдруг остров вырастает перед ними, а высокие сосны, окружающие жилой дом, угадывающийся в глубине леса, кажутся башнями воображаемого замка.

Свет в окнах.

Там кто-то есть.

Братья?

Дети?

Люди, насильно овладевшие природой. Срубившие растения, забившие сваи – и потом восстановившие зелень, чтобы жить здесь со своими чудовищами.

Есть что-то особенное в этом месте. Остров излучает какую-то энергию.

Здесь человек не должен был строить своего жилища.

Здесь природа должна была остаться нетронутой.

Малин и Зак припарковали машину в двухстах метрах от моста, ведущего на остров, и подкрались к высоким, метра два высотой, воротам, опутанным колючей проволокой.

Малин вглядывается в темноту, ища камеры видеонаблюдения, но их здесь нет.

Ни табличек на воротах, ни почтового ящика. Ничто не раскрывает, что и кто прячется здесь, на острове.

Она слышит рядом с собой дыхание Зака. Тяжелое, почти с хрипом, и если дыхание может быть злым, то именно так дышит сейчас Зак.

– Бог ты мой, – шепчет он. – Вот пр о клятое место! Чувствуешь, Малин? Такое ощущение, что тут и море пахнет серой, а не солью и свежестью.

– Тут очень влажно, – шепчет в ответ Малин. – И теплее, чем должно быть, не так ли? Словно здесь ночи теплее.

Часы в машине показывали без четверти час, когда они оставили ее у опушки.

На острове не видно ни души.

Никого.

Пистолет.

«Неужели мне придется пустить его в ход? – думает Малин. – Может быть. Дети здесь. И братья. Я это чувствую». Малин и Зак не договаривались, что они будут делать, но тут Зак, не говоря ни слова, снимает свою куртку и бросает поверх колючей проволоки на воротах.

– Думаешь, ткань защитит от шипов?

Малин качает головой, чувствует, что они не могут больше стоять у ворот, на виду, нужно двигаться дальше.

– Выстрелить в зам о́ к мы не можем.

– Проклятье! – бормочет Зак, но потом забирается на ворота, схватившись за куртку, и ему везет – там, где он хватается руками, шипов нет.

Малин следует за ним.

Ей тоже удается обойти шипы, и затем они устремляются вперед, через мост, к большому особняку на острове – дом напоминает гигантский кусок сахара, который кто-то приклеил к крутому обрыву.

Мостки.

В черной воде покачивается большой белый катер.

Не дождь ли собирается? Небо над ними темное, звезд не видно.

Сараи возле виллы. Одна дверь открыта – и, кажется, из маленьких продолговатых домиков доносятся такие звуки, словно там кто-то что-то жует.

Они бегут по мосту, и вот они уже на другой стороне, на острове. Малин беззвучно ступает за спиной у Зака, держащего пистолет наготове, прячется за стволом дерева и вдруг видит, как что-то приближается к ним – что-то большое, ползущее, шипящее, – и ей хочется закричать. Тут Зак зажигает карманный фонарик, который засунул за пояс брюк, когда они покидали машину.

Красные глаза животного горят в темноте.

Мерцают большие желтые зубы.

Виднеется огромное полосатое тело.

Малин прячется за Зака, ощущая ужас – свой и его.

Варан.

Огромный живой варан, с черными и желтыми полосами, покрытый толстой, на вид неуязвимой кожей.

А вот и еще один – и ужасные существа шипят на них. Изголодавшиеся первобытные ящерицы. Братья здесь, теперь Малин уверена в этом. Рептилии кидаются вперед, и Зак направляет луч фонарика прямо в глаза самому большому из них. Малин хочется закричать, бежать прочь, но оба стоят молча, Зак быстро переводит свет фонарика – и тут случается чудо.