Иван Калина - Ворота Лешего

– Как вы не понимаете, он должен удостовериться что это именно она, – решил вмешаться Гена.

– Двадцать седьмая палата. – Вздохнул доктор. – Но недолго. Только посмотрите и уходите.

Настя спала на кровати. Она была такая же как обычно, какой ее знал Макс – руки подложила под голову, она всегда так спала. Чистые золотистые локоны разметались по подушке. Улыбается во сне. Какая же она сумасшедшая? Это какое-то недоразумение.

– Настя, – позвал Макс.

– Не надо, не будите ее, – предупредил доктор.

Но Гена вытолкал доктора за дверь.

– Настенька, – позвал Макс опять, присев рядом со спящей девушкой и потрогал ее за плечо.

Зрачки Насти задвигались под веками. Она тяжело вздохнула. Доктор колотил в дверь, приказывая открыть, а Гена держал дверь, не давая тому нарушить свидание влюбленных.

– Настя, пойдем, я заберу тебя домой. Пусть только попробуют тебя не отдать.

Макс снова начал трясти Настю, пытаясь ее разбудить. И она проснулась. Открыла глаза и непонимающе посмотрела на Макса, потом огляделась вокруг. Доктор за дверью подозрительно затих. Похоже, ушел за подмогой.

– Пора уходить. Эти психврачи – сами психи, – предупредил Гена.

– Настя, это я, Максим. Ты что, меня не узнаешь? – улыбка Макса сменилась тревогой. – Совсем не узнаешь?

Настя смотрела на молодого человека, и в ее глазах стало появляться осмысление.

– Что ты ищешь? Зачем ты лезешь куда не следует?

Макс застыл на месте. Он не знал, как реагировать на ее слова.

– Не открывай ворот! – сказала она.

– Каких ворот? О чем ты?

В следующую секунду она накинулась на него, обхватив его горло руками.

– Не вздумай открывать ворота лешего! Лешего! – рычала она, сдавливая горло Макса.

Макс пытался отцепить ее руки, но бороться с нею было сложно. Настя была настолько сильна, что приходилось только удивляться. Гена бросился помогать другу, оттаскивая ее от Макса. Тот уже начал задыхаться.

– А-а-а-а, – завывала Настя, – Ворота лешего!

Настя отпустила Макса и неуловимо-быстрым движением схватила за волосы Гену, дернула к себе, потом отшвырнула к стенке. Гена отлетел, как тряпичная кукла, так и остался лежать у стены. Макс стоял и растирал шею. Девушка направлялась к нему, ее зрачки были огромными и почти полностью закрывали радужку. Макс кашлял и с ужасом ожидал ее приближения. Ему на мгновение показалось, что взгляд Насти прояснился, губы изгибаются в улыбке. Вот сейчас она рассмеется, скажет – «Это была дурацкая шутка. Наконец-то ты пришел за мной» и кинется обнимать. Вот сейчас, в это мгновение…

– Ворота! Не смей открывать! – закричала Настя с новой силой и бросилась на Макса.

В палату влетели санитары во главе с доктором.

– Вяжите ее! – деловито приказывал он, – колите!

Четверо санитаров накинулись на девушку, повалили на пол и что-то вкололи. Настя еще какое-то время боролась, а потом затихла. Гена все так же продолжал сидеть возле стены, наблюдая за всем происходящим, как по телевизору.

– Вот видите, что вы наделали, – укорял доктор обоих парней. – Вы в порядке?

А Макс смотрел как вяжут Настю, как уже успокоившуюся ее укладывают на кровать, как повисли ее безжизненные руки, как задрался халат, бесстыже оголяя ноги, как равнодушно один из санитаров укрывает ее одеялом… И безысходная тоска сдавила горло, не давая дышать. Лучше бы он заплакал. Стало бы легче. Но слез не было. Было только глухое отчаяние. Как с его Настей могло такое произойти? Ведь вчера еще она была здорова…

– Она поправится? – Спросил он, когда они вышли из палаты.

– Бог даст, поправится, – покровительственным тоном сказал доктор. – Запишите расписание свиданий и приходите. А лучше – звоните.

– Я запишу, – сказал услужливый Гена.

Он подхватил Макса под локоть, выводя на улицу.

На этот раз машину вел Гена. Макс сидел рядом и был полностью безучастен ко всему окружающему. Гена время от времени поглядывал на него, но ничего не говорил. Понимал, что сейчас лучше оставить его в покое.

Макс был будто под наркозом – когда ничего не болит, но не потому что в теле нет живой раны, а потому что нервные окончания отказываются передавать нужную информацию. Молодой человек пролистывал перед внутренним взором альбом прошлого, их с Настей счастливого прошлого. Их знакомство было будто предназначено свыше. По крайней мере, Настя именно так шутила, когда рассказывала знакомым. Настя как раз закончила институт, получила диплом и пыталась устроиться на работу. Но не выходило. Она прожила последние деньги и ей ничего не оставалось, как вернуться назад в поселок несолено хлебавши. Насобирав по знакомым, она купила себе билет на поезд. Пришла на вокзал, еще и на беляш хватило. И тут… они встретились – она и Барбадос. Пес был еще совсем щенком, голодным и блохастым. Она кинула собачке свой беляш, от которого и успела-то откусить только раз. Что ж, нищий нищему подал – такое часто случается. Но собака не отставала от Насти, ластилась и как девушке казалось – плакала и умоляла забрать с собой. Щенок был метисом, на него никто не позарился. И Настя взяла его себе. Просто повязала на шею ободранному животному свой шейный голубой платок и пошла с ним в поезд.