Эл Ригби - Ночь за нашими спинами

Они изучали черные дыры. Их создавали искусственно, чтобы использовать для ликвидации опасных отходов. Ценное открытие обещало чистоту на всей планете, но побочным эффектом стали сгустки «слепых частиц». Тьмы неизвестной природы, не пропускающей свет и звук, а материю делающей неосязаемой. И эта тьма…

– Частицы притягиваются, Эшри. Когда эксперимент вышел из-под нашего контроля, они заполонили почти все, остался этот маленький участок. Мы покинули его. Но… не все.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть черную завесу. Черную завесу, на фоне которой горят мои башни. Мой Камелот.

– Я уехал. Те, кто был честнее, остались и основали город, в надежде что-то исправить. Построили здания. Вырастили энергетические кристаллы. Привезли семьи. Мы держали с ними связь, пока они вдруг не перестали откликаться на позывные и…

– …не стали ангелами?..

– Мы отправили поисковую экспедицию. Нашли только пустые постройки. Но ночью горожане – то, чем они стали, – вышли. Я увидел их в последний раз. И… знаешь, что заставило нас принять произошедшее? Принять даже до того, как началась война с огнепоклонниками, сдаться и покинуть эти места?

– Что же?..

Мы смотрим друг другу в глаза. Мне кажется, будто я знаю ответ. По крайней мере, догадываюсь. Пожалуй… каждый житель Города догадывается, прежде чем уснуть с плотно закрытыми окнами.

– Тьма предельна. Разумна. И помнит тех, кто ее призвал . Может быть, поэтому призраки и заблудившиеся принимают здесь именно наш облик? И все ангелы идут теперь ко мне. Находят меня, где бы я ни был. Я обещаю им, что все изменится. Они забывают это, как только встает звезда. Но я – помню.

Я молча жду. Ему тоже нужно… закончить. Без криков, без проклятий, и все же нужно. Иногда воде приходится гореть.

– Анна не подозревает, за что расплачивается, попав сюда. Она могла оказаться где угодно… а оказалась на глухом Юге, лицом к лицу с моими ошибками. Вы все – живете с ними. И… ты зовешь меня святым?

Я кусаю губы.

– Каким-нибудь каскадером бога?

Теперь я криво усмехаюсь.

– У тебя неплохо получается. Но мне больше нравится думать, что ты такой же, как я.

Может, он ждал удара в челюсть, может, что я буду обвинять его в чем-то, но точно не такой реакции. Иначе почему Джон поднимает брови, осторожно уточняя:

– Такой же?

– Ты герой, Джон. Знаешь, в комиксах они часто носят маски. Может быть, все они – лишь переодетые монстры?

– Тогда ты – довольно симпатичное чудовище.

Он улыбается. Я легонько хлопаю его по спине. И мы поворачиваем в сторону брошенных автомобилей, оставляя позади только мой огонь. Да, мы монстры, каждый по-своему, но… когда-то я сама сказала одну правильную вещь.

У нас есть мир. И его пора спасать.

Нас пропускают даже без удостоверений: встревоженный охранник сразу вдавливает в приборную панель кнопку, открывающую дверь, и даже объясняет, куда свернуть. Мы с Джоном идем по широкой лестнице. Я отрешенно прислушиваюсь к тишине, не понимая, почему еще не созвали всю партию Единства, почему до сих пор не приехали мэр и министры. Наконец мы поднимаемся на верхний этаж и останавливаемся в коридоре, перед главной приемной, дверь которой чуть приоткрыта. Я вижу и слышу все, что происходит внутри. И медлю.

– Тяжелая ночь, вы устали… Вот.

Это голос Вэнди. Она ставит электрический чайник и садится в кресло рядом с каким-то молодым солдатом с эмблемой Восточного гарнизона на рукаве. Вэнди почему-то забыла, что она стерва, в ее голосе звучат мягкие, сочувственные нотки. Нотки почти хорошей, очень уставшей девочки. Солдат замер, уронив голову на руки, его окровавленные пальцы то и дело нервно сжимают волосы.

Дэрил, развалившийся на диване, прожигает взглядом дверь: кажется, в зал съездов.

– Партия Единства совещается. Без лидера. Товарищ Глински… черт… да он был лучшим!

– Ох, Дэрил…

– Ты понимаешь? Лучшим!

Вэнди что-то мурлыкает в ответ. Но я уже не слушаю ее. Я вижу, как Элмайра и Гамильтон курят у окна, и, когда они перестают шептаться, до меня долетают обрывки их разговора.

– …Взрыв газа.

– Мы можем пойти туда.

– Джей…

– Ты же хочешь. Я знаю.

– Вдруг мы найдем там его обгорелые останки, и…

Голос «свободного» звучит сдавленно и разъяренно.

– Ты настолько мало знаешь его? О н мог умереть так?

Элм усмехается. Невольно усмехаюсь и я, вспоминая визит в ее кошмары. Этого человека и правда не так просто убить, но сегодня это удалось. Мне.