Джеймс Чейз - Репортер

– Крил говорит, к Ренадо трудно найти подход. Как тебе удалось его убедить?

Разрезая сливочный рулет, Хуана подняла на Кейда глаза и улыбнулась:

– Это хорошо. Ты немного ревнуешь. Мужчина должен ревновать женщину. Это доказывает, что он ее любит.

Кейд отодвинул тарелку.

– Не умничай… Лучше ответь на вопрос!

– Ты сердишься? – Она сверкнула глазами.

– Пока нет, но это вполне возможно.

– Мне нравятся мужчины, которые могут разозлиться. Это показывает характер. Что за мужчина без характера?

– Скажи, пожалуйста, как ты убедила такого человека, как Ренадо, оказать мне услугу? – спросил Кейд с едва сдерживаемым нетерпением.

– Что ж, тут нет никакой тайны. – Хуана закончила резать рулет на ломтики и удовлетворенно вздохнула. – Моим отцом был Томас Рока, один из величайших пикадоров [4] Пикадор – участник корриды, сидящий верхом на лошади и приводящий быка в ярость уколами пики. на свете. Он начинал свою карьеру как новильеро [5] Новильеро – матадор, сражающийся с молодыми быками. , в то время Ренадо пытался стать менеджером тореро. Мой отец нанял Ренадо вести свои дела. Благодаря известности моего отца Ренадо сделался таким богатым и могущественным, как сейчас. Поэтому вполне естественно, что он согласился помочь мне.

Кейд, расслабившись, дотронулся до ее руки:

– Что случилось с твоим отцом?

– Он стал слишком стар, чтобы быть пикадором. Теперь он владеет магазином в Таско. Продает серебро. В Таско много магазинов, торгующих серебром, но мой отец и в этом преуспел – такой уж это человек. У него суровый нрав, он зануда. Он всегда хотел иметь сына. Его можно понять, но это не оправдывает его отношения ко мне. Когда мне было пятнадцать, я сбежала. С тех пор я его не видела. И мою мать тоже. Она тоже суровая, скучная женщина.

– Сколько тебе лет? – спросил Кейд, лаская ее руку.

– Семнадцать.

– И вот уже два года ты живешь вдали от своей семьи?

– Да, независимость – хорошая вещь.

Кейд уставился на нее:

– Но как ты зарабатываешь на жизнь?

– Ты слишком любопытен, кариньо. – В ее глазах появилась тревога.

Кейд вздохнул, потом знаком подозвал официанта и попросил чек.

– Давай вернемся в отель. – Он улыбнулся Хуане. – Я тебя люблю.

Она тут же развеселилась.

– Встреча с тобой – лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни, – призналась девушка.

– Да, и в моей тоже.

Они вышли из ресторана, взявшись за руки, и поехали в отель.

Педро Диас был коренастым коротышкой. Его мускулистое тело, казалось, было создано из стали и бетона. Оно внушало ощущение мощи и жестокой силы. Черты лица Диаса были правильными. Он был красив мужественной красотой, высокомерен и необычайно смугл для мексиканца.

Когда Кейд вошел в большую безвкусную гостиную в номере Диаса, он увидел, что Диас стоит у открытого окна, мрачно глядя на стену находящейся на противоположной стороне дороги арены для корриды, явно позируя для вошедшего Кейда. С Диасом был Реджино Франоко, его оруженосец, который суетился, занятый четырьмя шпагами в ножнах и мулетами, разложенными на изъеденном молью диване.

Реджино Франоко, невысокий и худой юноша, отличался какой-то порочной красотой. Его взгляд был беспокойным и подозрительным, движения – преувеличенными, напоминающими жесты суетливой, невротичной женщины.

Крил предупредил о нем Кейда:

– Он помогает Диасу и хорош в своей работе, но он опасный сплетник. Диас его бог. Но между ними ничего нет: все знают, что Диас отъявленный бабник.

В кресле сидел, улыбаясь, мужчина, рослый, с огромным животом и длинными усами, куривший ароматную сигару. Это и был знаменитый Ренадо, менеджер тореро. Он встал с кресла, пожал Кейду руку и сказал, что горд и счастлив познакомиться с таким известным фотохудожником. На ломаном испанском Кейд ответил комплиментом на комплимент.

Затем Ренадо подвел Кейда к Диасу, который ждал у окна, как король, дарующий аудиенцию. Кейд хорошо научился ломать самые сложные барьеры, и уже через пять минут Диас расслабился и улыбнулся. Кейд понял, что этот человек падок на лесть, и беззастенчиво этим воспользовался.

Крил, ожидавший в дверях, распаковал снаряжение Кейда. Через несколько минут Кейд уже принялся за дело. Он всегда был готов потратить впустую много пленки. Кейд знал, что рано или поздно человек забудется, прекратит позировать и предстанет в истинном свете. Вот и теперь, без конца щелкая затвором фотоаппарата, он получил кадр, которого ждал.