Александр Топчиев - Призрачные шаги безумия. Дневник откровений Полины П.

– Постой, Кочан, а дозу? – выкрикнула я.

– Я же сказал, что за нее надо платить. Что ты можешь предложить?

– Я не знаю…

– А я знаю, что ты хочешь предложить. Но это не ко мне. Это – на панель. Но я тебе этого не советую. У тебя еще будет возможность получать то, что тебе надо. Береги папу. Все, я пошел.

– Кочан, миленький, дай дозу, – я стала на колени, обхватила его руками.

Он остановился.

– Ну, пожалуйста…

– Я же тебя предупреждал, – Кочан ногой резко ударил в грудь. Бросил шприц мне под ноги и ушел.

Не знаю, что со мной произошло. Еще недавно я была человеком. А теперь за дозу я готова лизать ему ноги как собака. Лишь бы на время стало легче. И мне не стыдно. Куда делась девичья честь, и какой толчок мне нужен, чтобы вернуть все назад?

Прошел месяц, столько всего произошло. Я изменилась. Как будто не тридцать дней, а столько же лет пролетело и мне сейчас не восемнадцать, а сорок шесть. Или пятьдесят шесть. Физически и морально я состарилась. По крайней мере, так кажется. Мудрее ли стала? Не знаю. Хочется думать, что так. Писать не было сил, но главное – не хотелось. Недавно произошло событие – жизнь преподнесла сюрприз. Напишу все по порядку. Мысли так и просятся перенестись из головы на бумагу.

По числам писать не буду, потому что не помню. Какая-то череда полусна-полуяви. Пыталась анализировать события, произошедшие после внезапной перемены поведения Олега и появление Кочана. Кто Олег – ловелас, прожигающий жизнь за счет таких дурочек как я, или у них спланированная схема заманивания в сети дурмана? Верила и до сих пор считаю, что любовь с Олегом у нас была взаимная и во всем виноват Кочан. Он страшный человек, и вообще, человек ли? Мне кажется, это воплощение дьявола на земле.

Большую часть времени проводила на террасе или на окне, ожидая Олега. Но вместо него приходил Кочан. Как же я его ненавижу. Недавно мне объяснили, что многие даже с одной дозы героина садятся на иглу. Наверное, я одна из них. Негодяй этим воспользовался. А сейчас думаю, что он приносит какую-то дрянь дешевую, потому что облегчение приходит ненадолго, а страдаю я постоянно.

Боюсь смотреться в зеркало. Не узнаю себя. Не девушка, а какая-то больная женщина. Худая, но не стройная. Кожа дряблая. Нет, не как у старухи, но все же. Что делать дальше?

На днях приходила Светлана Григорьевна, классный руководитель. Стояла под воротами, звала меня. Зайти не решилась, наверное побоялась собаки. У нас обычная дворняга Шарик, сидит на цепи в дальнем углу двора. Гавкает когда взбредет. В этот раз желание полаять у него было отменное. Выйти к учительнице я постеснялась. Сердце бешено колотилось, так соскучилась, несмотря на то, что отношения с ней были не очень хорошие. Дорогая Светлана Григорьевна, ты пришла! Слезы катились ручьем. До дрожи хотелось выскочить, прижаться к ней. Знала, что не выйду. Как покажусь ей такая? Внутренняя борьба была невыносимой. Кусала губы до крови. Заметила это, только когда она ушла. Почувствовала боль. Вытерла ладошками лицо. Посмотрела – с них капала слегка красноватая жидкость. Видимо, слезы смешались с кровью из искусанных губ. Пошла к умывальнику.

Дрожь постепенно проходила и в то же время накатывалась злость. Не знаю почему, но радость от прихода учительницы сменялась ненавистью. На нее, себя, на весь мир. Приходила она, ну и что – это ее работа. А на меня как на человека ей наплевать. Всем до меня нет дела. Никому я не нужна…

С бабушкой мы так и не сблизились. Она плохо слышит, забывает, постоянно в комнате пропадает.

Шарик для меня стал близким другом. Только дверь открою, он уже выскакивает из будки и приветствует лаем. Подойду к нему, поглажу, расскажу о судьбе своей нелегкой. А он будто понимает. Смотрит грустным взглядом. Когда есть силы – отвязываю его, бегаем друг за другом, дурачимся. Общение с Шариком, наверное, самые светлые куски моей текущей жизни. А она темная, как рассвет поздней осенью, когда уже что-то видно, но небо пасмурное и льет дождь, бьются брызги о стекло, будто слезы.

Когда приходит Кочан, наступает беспросветная тьма. Он вынес практически все из дома. Даже шикарные шторы унес. Завесил окна газетами, побрызгал белой краской на стекла, наверное, чтобы снаружи можно было подумать, что ремонт идет. Из кухни все вынес, оставил несколько тарелок, сковородку да старые кастрюли. Мебель вывозил ночью. Грузовик заезжал во двор и какие-то мужики грузили товар в кузов. Наконец, остались голые стены, которые Кочан из баллончика с бурой краской нанес странные узоры.