Александр Топчиев - Призрачные шаги безумия. Дневник откровений Полины П.

– Тихо! Возьми себя в руки, – грубо перебил Олег.

Сегодня он в первый раз нагрубил мне. Так неожиданно. Больно. Я зарыдала.

Они молча сидели, пока я перестала плакать, только всхлипывала.

– Успокоилась? Вот и хорошо. А теперь слушай меня. Ты ведешь себя как истеричная баба. Сейчас мы уйдем, а завтра я приду. Сам или с Кочаном, не знаю, как получится. А ты не будешь закатывать истерик. Хорошо?

– Да.

Я понимала, что с Олегом что-то происходит, и я ни в чем не виновата. Он зашел в мой дом с каким-то ублюдком, как хозяин, да еще меня в чем-то обвиняет. Олега будто подменили. Я его не узнавала. Будто раньше под овечьей шкурой скрывался волк. Наверняка у него что-то случилось. Он зависит от этого Кочана и боится его? Возможно, завтра выяснится. Но как дожить до утра, если на душе не то что кошки скребут, а огромные тигры рвут ее на части?

– Оставь сигарету, – обратилась я к Олегу.

– У меня нет. Спроси у Кочана.

– Дайте, пожалуйста, сигарету, – повернулась я к Кочану.

– Девочка, обращайся ко мне на «ты», я не такой старый, как может, тебе показалось, – сказал он.

– Хорошо. Меня зовут Полиной, а тебя? – спросила, чтобы как-то сгладить конфликт. Да и неудобно называть его Кочаном. Какое-то неприятное погоняло.

– Как тебя зовут, я знаю, а меня называй Кочан.

– Хорошо, Кочан, дай сигарету.

– Молодец. Быстро учишься. Но сигареты я сегодня забыл дома.

Возникла длительная пауза. Я понимала, что он издевается надо мной. Если бы это происходило раньше, я бы их выгнала. Если бы не ушли, открыла форточку и звала на помощь или выскочила из дома. А с несчастной любовью справилась бы, переплакала, перестрадала, и все. А сейчас во мне что-то надломилось. Всей душой желала, чтобы они ушли, но неземной страх остаться одной овладел мной. Тишину и в то же время душевные терзания нарушил Кочан.

– Сигареты у меня нет, но есть кое-что получше. – Он достал из кармана одноразовый шприц, резинку и положил на стол.

Снова в воздухе повисла тишина.

– Я не умею, – проговорила я.

– Ты справишься. Я тебе подробно все объясню. И покажу. В картинках, – Кочан прищурил правый глаз.

Вчера они ушли. Сколько терзаний я перенесла. Боль в каждой клеточке тела. Невыносимая. Но это капля в море по сравнению с душевными страданиями… Шприц на столе. Только протяни руку, и закончатся мучения. Выходила на улицу, буквально выползала. Погода была, несмотря на месяц май, холодная. Я тряслась от холода и ломки. Пришлось зайти в дом. Здесь тепло. И шприц на столе. Я последовательно выполнила инструкции ублюдка. Не попала в вену. Небольшой синяк. Снова попробовала. Мутная ядовитая жидкость ручьем потекла по вене, заполнила правый желудочек. Сердце ёкнуло, когда он сжался, наполняя легкие темной кровью. Толчок – и обогащенная кислородом и ядом кровь из аорты понесла заполнять капилляры тела. И вот я снова живой человек. Надолго ли?

Позвала бабушку обедать. Целый день просидела на террасе. Ночью спала плохо.

Сегодня я снова живой труп. Искорка надежды, что придет Олег, мы с ним вместе преодолеем эту беду, и будет все хорошо. О другом думать даже боялась.

Стук в дверь. Сердце замерло. Олег? Никто не заходит. Снова стук. Я побежала к входной двери. На пороге стоял Кочан.

– Разреши войти? – спросил он.

– Заходи, – сказала я на выдохе. Столько боли было вложено в это слово.

Мы прошли в комнату.

– Где Олег? – спросила я.

– Олега больше нет.

– Что с ним? – я схватила его за ворот рубашки и начала трясти.

– Для тебя его больше нет, – с ударением на каждом слове сказал Кочан и толкнул меня. Я отлетела к стенке, больно ударилась головой и сползла на пол.

– А теперь слушай меня. Та дурь, что вы с Олегом употребляли, качественная. Чувствуешь, какая у тебя ломка? Она дорого стоит. Тебе расплачиваться и за него, и за себя. Ментам и отцу ничего не говори, если хочешь увидеть его живым. Вчерашняя доза – это презент. За следующую будешь платить. Я знаю, что у вас есть деньги, украшения. Неси сюда, будем оценивать.

Я залезла в шкаф, достала коробку с драгоценностями. Поставила на стол. Кочан перевернул коробку, вытряс украшения и начал пересматривать. У меня замирало сердце. Каждая вещь была подарена папой маме или мне. И все это уйдет какому-то отморозку. Он сложил все обратно в коробку.

– Теперь неси деньги. Все, – сказал он.

Я принесла всё, что оставлял папа. Кочан пересчитал.

– Хорошо, считай, ты расплатилась за себя и Олега. Я с тобой не прощаюсь, – он повернулся и пошел к выходу.