Натали Варгас - Шарада мертвеца. Книга вторая

– Вы только гляньте на это дивное шитье, – шептал маркиз, мягко проводя пальцами по шелковистым стебелькам, – нравится ли вам, Алена?

– Ох, не знаю, сударь мой… – вторила девушка, слегка отпихивая жениха, отчего настойчивость последнего лишь возрастала.

– А вот это… на шмеля похожее… под пупком… нет, это пчелка… сейчас выясним… – касание горячих губ де Конна вырвали легкий стон из уст девушки.

– Но мне розочки все же больше по душе… – произнесла она с томностью, доселе ей самой неведомой. При этих словах маркиз поднял голову и глянул Алене в глаза. Девушка чуть покраснела. – Наверное, это слишком?

– Вовсе нет, – де Конн вдруг сгреб ее с софы, подхватил на руки и направился в спальню.

– Туда зачем же?! – только и пролепетала Алена.

– Там легче заниматься поиском пестиков…

– Пестиков… в розочках?!

– Да, в розочках…

– Балом опосля церкви я займусь… – в густой туман воспоминаний молодой графини прорвался приглушенный баритон Камышихи, – а там косу распустим, и визитная неделя, готовьтесь к наплыву родственников…

– Да, сударыня, – Алена со вздохом отвела мечтательный взгляд.

– Авдотья Прохоровна расскажет вам все, шо невесте положено знать о первой ночи с мужем… И перестаньте пуговицы на поясе теребить, оторвете! – скелет свиной тушки отъехал в сторону. – Мы тута о сурьезных делах говорим… об исполнении супружеского долга! Эт вам не в треске вилкой ковыряться!

Камышиха хмурилась: такой невнимательности от Алены она еще не встречала. Ох, как бы маркиз тоже не расстроился столь странным состоянием невесты!

– Да, сударыня, – только и ответила погруженная в себя девушка.

Во время очень долгой процедуры последовательного изучения кружевного шитья пеньюар незаметно съехал с груди Алены, а де Конн превратился в зеленоглазого черного кота, урчащего по-французски все известные ему названия карамельных конфет и сдобных булочек. По крайней мере, так он представлялся Алене, слегка сжимающий ее девственные округлости и колдующий над ними с помощью языка. Она совершенно разомлела, пальчиками выкручивала уголки подушки при каждом движении его губ, не забывая, однако, напоминать настырному жениху, что до свадьбы подобная близость очень даже неприлична. Впрочем, то же самое она напоминала ему и вчера, и позавчера, но он не давал ей говорить, лаская губы поцелуями. Тихое ворчание Алены и легкие стоны вкупе с отпихиванием только распаляли страсть маркиза. Он положил ладонь на бедро невесты, погладил и глянул ей в глаза. Они были закрыты, но ноги все еще скрывались под шелковым покрывалом. Вздохнул, убрал руку. Не стоит так спешить.

– Завтра еду в Петербург и обязательно куплю вам кружевные чулочки с крупным узорчиком, – вдруг серьезно произнес он.

– В Петербург?! – Алена распахнула глаза и, опомнившись, натянула покрывало до самого подбородка.

– Да, Аленушка, дела, – де Конн хрустнул сжавшимися пальцами.

Новость потревожила Алену. Там, в Петербурге, в его доме на Фонтанке, жила Мариам. Наложница шестнадцати лет. Гречанка или итальянка. Впрочем, в среде светской знати невольница у каждого уважающего себя холостяка имеется, или девка крепостная, или актриска на содержании, ведь ныне все пытались походить на любвеобильного монарха. Впрочем, и женщины аристократического общества не уступали в моде, которую диктовала его венценосная супруга. Но это Алену не успокаивало.

– Надолго едете? – прохладно поинтересовалась она.

– На неделю, не больше, – промычал тот, прижимая губы к ее животу.

Алена помолчала. Она впервые почувствовала то, что в романах называлось ревностью. Раньше она даже не могла поверить, что столь неподобающее дворянке чувство способно достать и до нее, да еще вцепиться ей глубоко в потроха и душить до слез, выкручивая сердце до скрипа в зубах!..

– Вам не нравится моя прическа? – прервал ход девичьих мыслей де Конн.

Она и не заметила, как пальцы ее…

– Ах, простите, сударь!

Тот выпрямился, пригладил руками растрепанные волосы, улыбнулся…

– Ох, и ежик же вы…

– Да вы вся дрожите, милочка! – Камышиха громко звякнула ложкой по чашке с киселем. С секунду ее цепкие глаза тщательно изучали сводницу и вдруг неожиданно потеплели. – Ох, не бойтесь, деточка! Маркиз де Конн, как мне показалась, человек очень даже чувствительный и будет с вами чрезвычайно деликатен в вашу первую ночь! Боли, может, и не избежать, но, думаю, он вовсе не груб и не бестолков в столь интимных делах…