Джеймс Уилсон - Игра с тенью

И снова ему пришлось помолчать. Я был озадачен. Зачем он тратит силы, рассказывая мне все это? Неужели он думает, что я не наслушался бесконечных рассказов о нелюдимости и странностях Тернера?

— Пришлось потратить день или два, — снова заговорил незнакомец, — и я понемногу выяснил, кто он. Инициалы «Д. М. У. Т.» на его саквояже. Письмо, вложенное в его дорожный альбом. Краткие обмены репликами, когда он ненамеренно поведал о своем знакомстве с лордом Эгремонтом и большинством академиков.

С тех пор мы неоднократно путешествовали вместе. Конечно, я никогда не разговаривал с ним, а он не узнавал меня. Узнав, что я проник в его тайну, а он так и не сумел разгадать моих секретов, он пришел бы в ужас.

— Какие там тайны, — сказал я, — по крайней мере, у него.

Его голос стал совсем слабым, и ответ прозвучал как еле слышный вздох:

— О да! Великая тайна, мистер Хартрайт. Тайна гения.

Несмотря на холод, мою кожу обдало жаром.

— Я часто наблюдал за ним в Венеции. Иногда — когда он считал, что его никто не видит. Он был весьма примечательным человеком, я могу это засвидетельствовать. Поглядите из окошка на заре — и вот он, уже занят рисованием. Наймите гондолу для вечерней прогулки — и будь я проклят, если вы вновь на него не наткнетесь: рисует и рисует, пока последний луч солнца не погаснет. А потом — потом ему надо удостовериться, что солнце снова взойдет и завтра.

— Снова взойдет?

Мой собеседник опять помолчал. Мне пришлось стиснуть кулаки, иначе я бы просто вытряс из него дальнейшие слова. Он вдохнул воздух — медленно, осторожно.

— Вы же знаете, каковы солнцепоклонники. Их божество насыщается только кровью, а в противном случае приходит в ярость и не возвращается.

— Кровью!

— Я говорю про девочек, мистер Хартрайт. Осведомленные люди были в курсе. Я сам видел, как одну из них вытаскивали из канала: на голову наброшен капюшон, а на руках и лодыжках — следы веревки. Ее удерживали под водой, пока она не захлебнулась.

Какое-то время я не мог говорить. Не мог двигаться. А потом услышал собственный шепот:

— Зачем вы мне об этом рассказываете?

Ответа не последовало. Я ждал. Секунд через пятнадцать я ощутил: что-то слепо ерзает по моему колену. Опустив руку, я нащупал пальцы Симпсона. Холодные, будто камень. В тот же момент они поползли к моему запястью.

Я отшатнулся, распахнул дверь и вывалился из кареты.

Это не сон. На том месте, где стояла карета, виднеется конский навоз.

Неужели это правда?

Может ли это быть правдой?

Кто такой Симпсон?

Мог ли Кингсетт подослать его?

А не Кингсетт ли он?

Среда

Прошлой ночью мне приснилось, что ты повстречал умную женщину, которая смогла говорить с тобой обо всем, чего я не понимаю, и она увела тебя от меня.

Сны часто бывают правдивыми, не так ли?

Лора

Четверг

Записать. Я должен записать.

Упорядочить хаос.

Сегодня я посетил женщину-медиума. Ожидая в гостиной, я не мог примириться с тем, что все-таки пришел к ней. Глядя из окна на толпу, кружащую по Брук-стрит, я подумал: сейчас несложно выбежать из этого дома и затеряться среди прохожих.

Но тут появилась горничная:

— Миссис Маст ждет вас, сэр.

Она проводила меня в небольшую приемную, находившуюся в глубине дома. Занавески были уже опущены, а газовые лампы — зажжены. В камине горел нежаркий огонь, и воздух казался холодноватым.

За столом, разместившимся в центре комнаты, сидели две женщины. Одна — немолодая и худощавая, с длинным лицом и крупным носом, очень угловатая и седая — казалась отлитой из железа. Вторая была лет на тридцать моложе — пухлая и подвижная, с розовыми щеками и ясными глазами.

— Мистер Хартрайт, мэм, — доложила горничная.

— Здравствуйте, мистер Хартрайт, — сказала младшая из женщин и по-мужски пожала мне руку. — Я Евфимия Маст.

— Здравствуйте.

— А это — моя мама.

— Здравствуйте.

— Мама будет мне ассистировать, — пояснила миссис Маст. — Садитесь, пожалуйста.

Она говорила живо и по-деловому, с отчетливо-гнусавым американским акцентом, который и не пыталась смягчать. Пока я придвигал стул, она осведомилась:

— Вы прибегали ранее к подобным консультациям, мистер Хартрайт?

— Не такого рода.

— А почему, смею спросить, вы пришли ко мне?