Китти Сьюэлл - След крови

— Ладно. Послушай, я много об этом думала. Вот уже несколько месяцев я буквально разрываюсь на части… — У нее душа ушла в пятки от собственных слов. — Так больше продолжаться не может. Мы с мамой не должны бороться за Микки. Закончится тем, что мы возненавидим друг друга.

Невилл взглянул в глаза дочери.

— Что ты хочешь сказать?

— Я сдаюсь, папа. Отошли меня домой. Мама позаботится о Микки. Даже если бы попыталась, я не смогла бы их разлучить. Ты же понимаешь: как бы я ни поступила, все равно буду виновата. Я хочу, чтобы мама была счастлива. И не хочу, чтобы вы разводились.

Отец долго молчал, потом положил ей на плечо свою большую ладонь.

— Значит, ты твердо решила вернуться домой? Она стряхнула его руку.

— Ты должен мне пообещать, что позаботишься о них. Мама никогда здесь не приживется. Здесь все ей чужое. Ты ей нужен.

— Может, так оно и к лучшему, малышка. Мы можем попытаться.

— Никогда больше не называй меня малышкой! Ты для меня просто Невилл.

До их ушей донесся звук, похожий на звон колокольчика. Это Росария затянула кубинскую милонгу. [20] Национальная песня, музыка и танец. Малышка громко завизжала от восторга.

Мадлен бросила чемоданы на крыльце и прикоснулась к двери, исследуя желобки, крути и причудливые узоры. Когда ей было лет восемь-десять, Невилл позволял ей рисовать узоры на дверных панелях, а сам потом вырезал их стамеской. Дверь заклинило. Должно быть, она разбухла во время недавних тропических ливней. Мадлен ударила в дверь ногой, и та распахнулась.

Дом выглядел так, словно стоял необитаемым уже много лет, хотя с тех пор, как их семья покинула Ки-Уэст, прошло всего лишь полтора года. Она несколько мгновений стояла не двигаясь, вдыхая знакомый запах выгоревшего на солнце дерева. Даже боль от расставания с Микки и матерью утихла от радости возвращения домой.

В комнатах пахло пылью, а на кухне чем-то кислым — оказалось, что это кучка свежего птичьего помета. Похоже, голубиная семья вывела и вырастила на лестнице не одно поколение птенцов. Какой-то хулиган сорвал сетку от насекомых, но никаких следов взлома не было, никто не пытался проникнуть в дом. Мадлен заметила, что стены снаружи нуждаются в срочном ремонте. На веранде было несколько аккуратных кучек опилок, и она опасалась, что это завелись термиты. Она мысленно отметила: не забыть бы сказать об этом Невиллу, когда он будет снова звонить. Он говорил, что готов дать деньги на обустройство.

Мадлен побродила по дому, где почти не осталось мебели, открыла окна, распахнула деревянные ставни. Дом наполнился щебетанием птиц и музыкой регги, льющейся из соседского сада, а еще — солнечным светом. Она пыталась решить, в какой комнате ей устроиться, но здесь каждый уголок дышал воспоминаниями. В спальне родителей остался маленький алтарь ее матери: маленький столик, накрытый вышитой красной скатертью, а на нем — семь священных камней. Посередине, на подставке из ракушек, — маленький череп какого-то зверька. Мама нарочно оставила его здесь — оберегать дом. Это было так трогательно, что Мадлен чуть не расплакалась. Бедная мама, ничего удивительного, что она выглядит чудачкой в проклятом Бате. У англичан нет воображения, они не понимают магии. Сколько они теряют! Ее мать могла творить чудеса. А могла и порчу навести, извести того, кто пришелся не но душе.

Мадлен вышла из дома, чтобы осмотреть сад. Настоящие джунгли! Парень, которого наняли периодически приходить пода и подрезать деревья и кусты, явно бездельничал и только клал денежки в карман или, что вероятнее всего, пропинал. Она отправилась проверить, живет ли кто-нибудь в пруду, есть ли на деревьях гнезда, не упадут ли ей на голову кокосы с пальмы. Пару лет назад на плечо их соседу упал кокос — и в результате вывих ключицы. А упал бы на голову — совсем убил бы. У индийского фикуса стало еще больше воздушных корней; еще несколько лет — и фикусы разрастутся по всему саду. Мадлен взобралась в домик на дереве. Добрый Анджело, жив ли он еще? Прошло десять лет; а домик такой же крепкий, как в тот день, когда старик его построил. И это несмотря на то что дерево росло, а ветры его постоянно раскачивали! С площадки она видела почти весь Ки-Уэст: гладкие жестяные крыши вспыхивали среди зелени, как будто к солнцу повернули сотни зеркал. Город со всех сторон был окружен океаном. У площади Маллори было пришвартовано огромное круизное судно, возвышавшееся над всеми строениями городка.

Мадлен нашла ключ от студии Невилла на обычном месте — на ржавом гвозде под навесом. Она вошла и тут же поняла, где станет жить. Студия обветшала и заросла паутиной, но Мадлен провела здесь столько часов, увлеченная тем, что никогда бы не заинтересовало мать. На полке стоял даже домик для муравьев, который смастерил Анджело. Но жильцы-трудяги уже давно покинули его. Она улыбнулась и отдернула со стеклянной стены выгоревшую занавеску. Она поставит здесь кровать и как только утром откроет глаза — окажется в саду.