Валера Жен - Катарсис

– Охотник… а до чего охотник?

При банальном вопросе Скремета поморщился.

– Можно подумать, в местах отдыха всегда ищут любовных утех. Конечно, не без этого. Люди разные, но этот парень от природы. Его интересовали дикие животные.

– Зимой имеется женский персонал?

– Нет, что вы! Только сторож и… собака. Медведя завел. Выходит, не скучно ему. В прошлом году вручили цветной телевизор за безупречную работу. Можете не доверять, но пожаловаться не могу. Парень, что надо… был.

– Говорите, собака и медведь?

– Не совсем, – помявшись, заключил директор.

– Что еще?

– Иногда серьезные люди приезжали. Знаете, как это бывает… городская суета, неудачи в работе, стрессы. Вот и ездили сюда отвести душу. Располагались обычно у сторожа. Для таких случаев имелось хорошее вино, холодильник в столовой не пустовал. Парень простой, да и с любым начальством мог пофилософствовать на равных. За это любили и везли продукты и… прочие вещи.

– Женщины?

– Кто их знает! Не докладывали, а у меня дела – другие заботы. С любителями зимнего одиночества получал, при их возвращении в город, письменные отчеты, иногда разговаривал по телефону. Этим и ограничивался.

Ореста Викторовича, перспективного руководителя, раздражал разговор о его причастности к какому-либо ЧП на базе. Он всегда добросовестно выполнял свои обязанности, его персонал тоже обвинять не в чем. Хотелось забыть о печальном событии, посмотреть на всех сверху вниз и привычным колоритным басом прокричать: Машка, иди туда, а ты, Лукерья, отнеси чайный сервиз в такой-то номер. Там постоялец Николай Федорович – директор птицефабрики. И смотри, чтобы постельное белье дышало хвойной свежестью. Получится чин чинарем – премию выпишу . Спас от неприятной беседы доктор. Он явился в сопровождении изможденного молодого человека в спортивном трико и сразу пустился в наступление.

– Вот, посмотрите! – Ткнул пальцем в сторону забинтованной головы спутника. – Пострадал у спального корпуса и хочет видеть следователя. Сотрясение. Едва стоит на ногах, а все туда же – в свидетели.

– Вы доктор? – остановил словесный поток Алексин и, усмотрев утвердительный кивок, добавил: – Значит, следует быть в халате. Хотя это к делу не относится. Вы займитесь трупом. Директор свободен, а с парнем перекинемся парой слов. Он хоть и с травмой, но свой долг выполняет лучше многих из нас.

Скремета с удивлением смотрел на обрадованного следователя. Кажется, до сих пор тот находился в полусонном состоянии. Появился парень, и состоялось пробуждение. В серо-голубых глазах загорелись азартные огоньки. Еще немного, и пригласит всех на известняковую дорожку – покажет, как бегают настоящие спортсмены. Чтобы его не спровоцировали на позор, директор поторопился ретироваться.

– Если потребуюсь, он меня найдет. – Покровительственно положил руку на плечо кряжистого доктора. – Весь день буду в конторе.

Алексин с удовлетворением и понятным удовольствием окинул взглядом стройного паренька. Радушно улыбнулся, обнял за плечи и нежно, будто своей любовнице, пропел:

– Как я тебе сочувствую! Но, сам понимаешь, дело чертовски неприятное – три мертвеца, а ты живой. То есть приятно, что ты живой. Это божье провидение… чтобы знать истину. – Указал на пенек, – Садись, садись! Тебе вредно стоять. Не спеши, рассказывай обстоятельно. Представь, я – твой духовник.

Парня зовут Валерой, фамилия – Вадеев. Среднего роста, лицо голубоглазое с нормальным ртом и чуть длинноватым носом. Голос, как у Сталлоне. Есть что-то от романтика. Для себя Алексин определил его поэтом .

– Я люблю помечтать. Ночью становлюсь особенно восприимчивым. А тут природа, звуки… Вышел. Погулял по пляжу… Знаете, как это бывает. Позади лес, перед глазами вода в лунном освещении. И вот музыка… поднимается, ширится… Вечное противостояние – одна тема. Вода щебечет свое, а Земля создает мощный фон…

– Хорошо, полюбовался природой, а потом что произошло? – нетерпеливо перебил следователь и тут же решил, что зря. Парню надо настроиться, собраться с духом, чтобы подойти к страшным событиям ночи. – Кстати, у тебя взгляд болезненный. Расскажешь, и доктор тобой займется.

Действительно, Алексин почувствовал угрызения совести. Надо быть дипломатичней. Все-таки не каждый станет гулять с сотрясением головного мозга, но дуэт Воды и Земли… Уж не насмешка ли? Возможно, в поэтической тарабарщине тоже есть крупицы недавних событий. Надо стараться все нанизывать друг на друга, создавать целостную картину.