Валера Жен - Катарсис

– Извините, побеспокоил. Вот…

Она опустила глаза на изображение и оцепенела. С минуту смотрела в одну точку, потом суетливо задвигала ящиками стола.

– Где мои очки… совсем глаза не видят. А ты, милый человек, присаживайся. Помню тебя, помню. Как же не помнить, – себе под нос твердила старая женщина.

Раиса Абдурахмановна сразу узнала девушку, теперь разыгрывает спектакль. И как не узнать, если Зуева систематически посещает кинотеатр, поддерживает связь с воровской группой. Понятно, тянет время и собирается с мыслями.

– Возможно, девушка приходила сюда. Посмотрите внимательно.

Она отложила найденные очки, протерла глаза носовым платком, отрешенным голосом проговорила:

– Это моя дочь.

– Как ваша… дочь!?

– Да, Любочка. Моя кровиночка, – подтвердила и оперлась щекой на пухленький кулачок.

– Где она сейчас?

– Не знаю, дорогой. Пропала Любка, а Николку мне оставила. Это внука, значит.

– Может, знают друзья?

– У нее один приятель, и тот исчез.

– Кто?

– Есть… Валерик. Уж такая любовь! – Она в отчаянии заломила руки. – Нет их, а тебе что за дело?

Несчастье матери выглядит искренним и производит на Алексина далеко не радостное впечатление. Пусть его догадка оправдалась, но исчезновение молодых людей грозит непредсказуемыми последствиями, вызывает наихудшие предположения.

– Скажите, Раиса Абдурахмановна, она летом была на туристической базе? – проникновенным голосом спросил он, доверчиво глядя в глаза смятенной женщины.

– Оставьте меня в покое! Она бывает только на торговых базах. – Взмахнула руками, как бы отталкивая нежелательные воспоминания.

– Жаль, если не знаете или… скрываете.

– У нее своя жизнь, – всхлипнула несчастная мать.

При ее душевном состоянии дальнейшие расспросы не могут иметь успеха, и Алексин направился к выходу. Вовремя сообразил, вернулся.

– Я, Раиса Абдурахмановна, занимаюсь этим неофициально и хочу помочь молодым людям. За ними охотится нехороший участковый. – Положил перед ней визитную карточку. – Звоните!

Она проводила его пронзительным взглядом из-под тяжелых век. Его он ощущал даже тогда, когда давно за спиной захлопнулась дверь. Взгляд мудрой и душевно истерзанной женщины.

Вечер.

Поскольку его игра раскрыта, о чем он позаботился сам, то решил и дальше действовать открыто. Прежде всего, зашел в дом к Вадееву. Звонил с перерывами не меньше пяти минут. Слышал, как внутри надрывается звонок, но признаков жизни не обнаружил. Повернулся на шорох за спиной. Мимо него проходила очень привлекательная женщина – в обтянутых джинсах, модной коричневой куртке из натуральной кожи, с молодой овчаркой на поводке. Посмотрела на него и неопределенно хмыкнула. Голова высокомерно поднята, причудливыми локонами спадают на плечи длинные рыжие волосы. Вставила ключ в замок соседней двери.

– Барышня, простите за вопрос! Вы когда последний раз встречали хозяина двадцать первой квартиры?

От его голоса собака вздрогнула, угрожающе зарычала, а женщина приняла вызывающую позу.

– А вы кто будете!? Не инструктор ли по сексу? Было бы кстати, о то у бедных детишек фантазия истощилась. Судя по звукам из квартиры, их любовные отношения грешат повторами.

Алексин показал удостоверение и на приглашающий жест вошел следом за ней и собакой в квартиру. Сразу за порогом остановился, через открытую дверь комнаты оценил обстановку. Отделка и меблировка выполнены по высочайшим стандартам, повсюду расставлены и развешены антикварные вещи. Судя по манере держаться, женщина ведет независимый образ жизни. И трудно представить, чтобы она одна могла с таким комфортом обустроить двухкомнатную квартиру.

– Вы живете одна?

– Что ж, вы сообразительны, – улыбнулась она, снимая и вешая на крючок куртку и открывая все прелести обтянутого блузкой торса. – Уже давно счастлива… Наденьте тапочки и ступайте в комнату.

Степан Михайлович с удовольствием принял приглашение и слушал, как на кухне она возится с псом, что-то ему скармливая. Когда вернулась в комнату, его сердце учащенно забилось. Внешний облик предстал настолько соблазнительным, что он не решался говорить о деле. Вспомнил Людмилу, попытался взять себя в руки.

– Вижу, вы окрепли. Так что за дело? – небрежно обронила она, усаживаясь в кресло напротив.

Он смотрел, как она демонстративно закидывает ногу на ногу, вытягивает стройный торс, складывает на коленке узкие ладошки. Невольно обратил взгляд на крутые бедра и обнаружил на джинсах вдавленные округлые полоски – следы от резинок. Что там надето?.. Поднял глаза и мгновенно покраснел.