Валера Жен - Катарсис

Шли не спеша, не разбирали улиц. Говорили о родителях, погоде, работе, незаметно перешли к личной жизни. И вдруг – о любви… Какую-то он нес околесицу. Чувствовал себя, как под гипнозом. Что значит жертва личной неустроенности. Кажется, в основном говорил он, она слушала с широко открытыми ясными глазами. Вот где Степан Михайлович подзалетел. Забыл, что лучший способ покорить мужчину – научиться его слушать. Изумительная женщина! Если бы еще не ее хитрость и не его сорок лет. Все время находился под воздействием ее обаяния. Все же, как они не кружили, обратил внимание, что сам он проживает поблизости от… в общем, дамы необычной. Поэтому она выследила его? И далеко идти не пришлось. Теперь уже не имеет значения.

Сосед явно перепил – в упор не видел Алексина, но стоял на своем посту твердо.

– Милочка-Людмилочка, зайди, выпьем, а? – с пьяной хрипотцой прокурлыкал он и добавил в сторону следователя: – А ты шагай покедова!

Степан Михайлович не привык к хамскому обращению. Он резко пихнул наглеца внутрь квартиры и прошел за ним. Терпкий запах пролитого вина и застоявшегося дыма от плохих сигарет несколько одурманили его, а вместе с тем повысили агрессивность. Он приблизился к вонючей физиономии онемевшего пьяницы.

– Если ты, мразь, попадешься хотя бы раз на глаза моей жены, я тебе шкварник размолочу!

Ему даже показалось, он сказал эти слова как обязательство для себя. Конечно, на пьяного соседа подействовало. Тот стал быстро отрыгивать извинения. Уже за спиной продолжали звучать проклятия по поводу его невезучести. А Людмила Николаевна встречала его на площадке с горделивой улыбкой. Взяла под руку и повела знакомить со своей мамой.

– Признаюсь, я счастлива, что не ошиблась в вас.

Не ошиблась… как понимать? Неужели она действительно выслеживала его. Алексин со скрежетом стиснул зубы. Он впервые испытывал такую беспомощность. Сети, в которые он попал, связаны безупречно. Приходится смириться с приятной обязанностью сопровождать Людмилу домой, а значит – он вынужден отложить Дело единственного свидетеля.

9 октября. Утро.

На очередной оперативке доклад читал главный прокурор области. Кроме изложения статистических данных сделал акцент на последнем дерзком преступлении – убийстве молодого тренера со стадиона «Динамо».

– Товарищи, прошу вас быть особенно внимательными к данному расследованию. – Не объяснил, в чем исключительность, протер носовым платком очки и сразу перешел к психологической обработке. – Волна преступности формируется в центре и распространяется на периферию. Жестокость, с какой действуют преступники, нагоняет на людей страх. Граждане должны знать, что не напрасно платят налоги. И мы обязаны найти убийцу. Поражает изощренность и точность расчета, с какими действовал преступник. Выбран момент, когда компания молодых людей находилась в сауне при спорткомплексе. Веселое настроение, легкие развлечения… вам ли не знать самый что ни есть безгрешный возраст. – Должно быть, главный прокурор услышал дружную усмешку. Прервал монолог, обвел всех суровым взглядом, продолжил медленнее: – Своеобразность обстановки позволила убийце без помех прицелиться и хладнокровно застрелить ни в чем неповинного человека. Неблаговидность экипировки помешала приятелям тренера, кстати – тоже спортсменам, начать преследование.

Последние слова прокурор произнес с сарказмом, но смягчил упоминанием о молоденьких девушках, присутствовавших на месте трагедии, что само по себе требует деликатного обращения со свидетелями. Не надо забывать об их близких родственниках, репутация которых может пострадать.

Эксперты вывели заключение: выстрел произведен из служебного пистолета, ранее похищенного у сотрудника милиции при пикантных обстоятельствах. Сам убийца молод и силен, так как бегство с места преступления требовало больших физических усилий. Установлено: он скрылся через окно второго этажа, быстро пробежал до ограждения стадиона и легко его преодолел. Каких-либо свидетелей, видевших преступника, не оказалось. Этому содействовали поздний час и не освещенность территории стадиона.

Алексин достаточно вжился в созданный им образ Вадеева, чтобы легко представить его в качестве разработчика и исполнителя дерзкого плана. Тренер принадлежал к когорте особо приближенных к Панферову людей, мог подозревать Зуеву в причастности к гибели их лидера, и Вадеев поторопился оградить подругу от насильственных разбирательств. Нечто похожее на гордость за своего подопечного проскользнуло в сознании. Тут же разозлился на себя за безответственность. Если его версия подтвердится, то поступки следователя можно рассматривать как непростительное попустительство и даже соучастие в преступлениях. Тут же нашлось оправдание собственной пассивности. Нет у него твердой уверенности в преступной направленности любовного тандема. Все его интеллектуальные изыскания соотносятся только с игровыми элементами и не имеют ничего общего с профессиональным расследованием. А мечтать, как известно, никому не вредно, оправдываться – тем более, не надо. Как еще относиться к Вадееву?