Артем Чурюкин - Архив

Труп на матовом металлическом столе был накрыт простынкой, но содеянное выдавали испачканные в крови инструменты на столике рядом. И пара мисок… Антон поспешил отвести взгляд, дышал редко и глубоко, больше ртом: так запах не чувствуется, а что до одежды – пусть пропитывается, она давно уже списана в утиль. Как и он сам, впрочем.

– Честно говоря, я не знаю, зачем Вы приехали. Я еще по телефону сказал, что отчет будет готов не раньше, чем через пару дней.

Антон закончил сотрясаться непроизвольными инстинктивными судорогами, подавил рвотные позывы, сглотнул и ответил:

– Дело срочное, поэтому какой-то отчет, пусть и устный, мне нужен прямо сейчас. С бумажками потом разберемся.

– Вы понимаете, что я не могу оторваться от своих обязанностей и отдать предпочтение каким-то определенным пациентам?

«Пациентам»… Антон усмехнулся, как после чернушного анекдота, привычным движением достал удостоверение из внутреннего кармана и продемонстрировал его врачу:

– Вы уверены?

Патологоанатом вызывающе посмотрел Антону в холодные жестокие глаза, надеясь поиграть в «гляделки», но сразу понял, что бесполезно, поэтому просто склонился к развороту, поправил очки и некоторое время изучал рукописные имена, должности, даты и мутные, полустертые печати. Железной выдержки человек – ни один мускул на его лице не дрогнул, даже когда он закончил, разогнулся и снова обратился к посетителю:

– Подождите здесь, кое-какие заметки с первичного осмотра у меня уже есть.

Он удалился через пластиковую дверь в соседнее помещение, а затем, возможно, в какое-то еще, оставляя Антона наедине с безымянным мертвецом. По канонам жанра Антон должен был что-то сказать бледному телу, типа: «Как тебя так угораздило?», а тот в ответ дернется, махнет рукой, повернет голову или откроет глаза и уставится пустыми мутными глазницами прямо на Антона. Но Зиноньев – не дурак. Его едва бы уже удивили подобные выходки мертвых («гораздо интереснее, что они опять учудят в моих снах»), но и в очередной раз испытывать себя на прочность желания не было.

Спустя пару минут врач вывез еще одну каталку с телом под белым синтетическим покрывалом. Прямо как в кино, вокруг большого пальца ноги была обвязана нитка с пристегнутой к ней биркой. Там же, в ногах, валялся планшет с несколькими листками корявого почерка.

– Вы мне не поможете?.. – Врач кивнул на другую каталку, жестом прося Антона сдвинуть ее к стене.

Не то чтобы теперь у него был выбор. Антон взялся за каталку и сдвинул ее в сторону, неловко и робко, будто извиняясь перед трупом за предоставленные неудобства, уговаривая его смиренно принять перемещение, а не начинать буянить. Благо, обошлось.

Патологоанатом вкатил на освободившееся место бездыханное тело Лизы, уставился в планшет, тараторя и расшифровывая свои собственные каракули, а Антон отошел к окну и смотрел сквозь решетку на стоянку машин скорой помощи – все же лучше наблюдать, как водитель после смены отмывает алую кровь с пластиковой облицовки салона, чем в очередной раз видеть изуродованное тело молодой девушки.

– Так-так-так… прелюбопытнейший экземпляр, должен Вам сказать, очень-очень интересно. Было б посвободнее, я бы им раньше занялся. Неудивительно, впрочем, что этот мутант покончил с собой.

Пей Антон свой традиционный, откровенно хреновый утренний кофе из ближайшей к дому забегаловки, он бы поперхнулся.

– Прошу прощения?..

– Весьма увлекательная мутация, – спешно ретировался доктор. – Впервые встречаю случай полной гетерохромии. Крайне редкое явление. Не то, чтобы опасное…

– Мутация?.. Как разный цвет глаз может быть опасен?

– Это генетическая аномалия, так что… – врачу, возможно, было не совсем удобно разговаривать со спиной Антона, но разворачиваться он пока не собирался.

– «Так что» что?

– Еще неизвестно, к каким последствиям она может привести, в том числе для потомства. Учитывая организацию и должность, в которой Вы работаете, вы должны меня понимать. Не так ли?..

Медик прикрыл свое расистское отвращение к безобидной аномалии заботой о будущих поколениях, хотя это Антон тут должен бдить судьбу страны, чем он, собственно, и занимается. Тем не менее, последний вопрос явно был с вызовом, так что:

– Уж лучше разный цвет глаз, чем аутизм.

– Тут, конечно, с Вами не поспоришь, – судя по паузе перед этой фразой, врач явно боролся с отвращением. – Ладно, посмотрим, что тут у нас… – С характерным звуком и движением пропахшего испражнениями воздуха («Лиза же не такая?.. Или… Такая?..») откинулась простыня, прикрывающая бледное нагое тело. – Судя по отчету, самоубийство. Чисто внешне можно отметить перелом локтевого сустава на левой руке, позвоночника в районе десятого позвонка, раздроблены коленные чашечки… Я подозреваю, что она упала с большой высоты, так?