Натали Якобсон - Новеллы ужасов. Сборник мистических рассказов

Она взяла ее прямо на улице у странного продавца, который не внушал доверия. Он окликнул ее в темном безлюдном сквере и предложил посмотреть на его единственный товар – небольших размеров фреску или икону, не важно, что это было, но красивое лицо архангела на ней так резко напомнило Анне об утраченной красоте, что она уже не могла оторвать от него взгляда. Теперь красивое изображение летящего ангела с золотыми локонами и роскошными крыльями стояло у нее на подоконнике, дополняя общее собрание редкостей. Странным казалось то, что это ослепительно белое создание, нарисованное на темной дощечке, будто парило над фоном мглы. Как вообще можно рисовать такую белую фигуру рядом с отталкивающей чернотой.

Ей было и не важно. Главное, можно смотреть на это изображение, и не важно, что для других девушек существуют зеркала. Анне в этой жизни было оставлено право любоваться только картинками, а не своим собственным отражением.

Когда она заснула в ту ночь, ей приснился необычный сон. Точнее, это был уже не первый такой сон. Но поняла она это только сейчас. Или вспомнила? Как можно было прожить столько лет и забыть, о том что подобные видения оказывается были с ней всегда. Перед ней будто раскрылся совсем другой мир.

Кованые из золота ворота сновидений распахнулись, приглашая ее вперед. И сон уже перестал быть сном. Чудовищных размеров фигура привратника склонилась перед ней в таком низком поклоне, что он стал казаться горбатым из – за согнувшей спины и… черных кожистых крыльев за ней.

– Проходи, госпожа, – пригласил он, сверкнув на нее абсолютно алыми глазами и протянув длинную, покрытую шерстью ладонь. Она робко положила свою руку поверх его когтей и с изумлением заметила, что кожа на ее ладони стала совершенно чистой.

Медленно ступив через ворота, она поняла, что за ней плавно скользит шлейф.

Зеркало! Есть ли здесь зеркало? Лихорадочно забилось у нее в голове, хотя и без лишних подтверждений Анна понимала, что кожа на ее спине и руках больше не болит. Та античная богиня, отражение которой она замечала в мелькающих по дороге витражах вряд ли могла быть ею. Но это была она. А странные провожатые, то и дело встречавшиеся на пути, вели ее дальше по анфиладам мрачных залов, мимо галерей и под темными дворцовыми сводами эпохи Ренессанса. Она видела все, как на картинках в энциклопедиях, относящихся к этому периоду, и знала, что это не первый уже такой сон. Но как она могла тогда все это забыть. Теперь сон был даже реальнее, чем ужасная, полная боли действительность. Перед ней протянулись залы множества мрачных дворцов, и вереница гостей, похожих на призраков, восхищенно за ней наблюдала, будто признавая, что теперь она прекраснее всех. Боль и обида остались в другом мире. Здесь все болезни отступили, а над ней сгустился роскошный мрак приснившегося дворца.

А еще, здесь ее всегда ждал он. Она не знала, кто он такой. Только знала, что он тоже должен быть поразительно красив, под стать ей, такой, какой она становится, когда засыпает. Однако в ее снах это было чудовище.

Каким – то уголком сознания Анна понимала, что, когда они вместе, не может быть иначе. Кто – то один из них всегда должен быть обезображен. Но она помнила о том, каким он должен быть, когда его черные обожженные пальцы касались ее, уже белых и без сыпи. Он учил ее танцевать в мрачной зале, когда множество безмолвных гостей смотрели на них из каждого уголка, и ей казалось, что они не танцуют, а летят.

Чем чаще ей снились эти сны, тем ближе он становился. Она могла трогать пальцами черный бархат его камзола, прикасаться к почерневшей коже, к обвисшим кожистым крыльям за его спиной. Она знала, что он должен быть очень красив, но в ее снах никогда не был.

Он ничего не говорил, только вел ее в танце. Лишь однажды, когда его кожистые крылья резко взмахнули, чуть не задев ее по плечам, она брезгливо отшатнулась, тогда он притянул ее к себе и шепнул на самое ухо:

– Раньше они были белыми.

– Когда? – нерешительно спросила Анна и впервые услышала его смех.

Она проспала. В тот день будильник впервые не смог разбудить ее. Она даже не слышала его противного позвякивания, только смех из сна, глухой и раскатистый, вмиг заполнивший собой всю мрачную залу.

С каждым таким сном голова все больше тяжелела. Уже вовсе не хотелось отрывать ее от подушки только для того, чтобы вернуться в тот мир, где она опять станет бояться зеркал и фотографий, потому что те неминуемо подтвердят ее уродство. Не хотелось снова возвращаться на работу в небольшую институтскую библиотеку, где коллеги почти не общались с ней, расценивая такую дурнушку, как существо низшего сорта. Им и в голову не приходило, что если бы не эта ужасная сыпь на ее коже, то Анна выглядела бы ничуть не хуже других, даже лучше, как показали ее сны. Если бы только не было этих гнойников, зудящих, как ожоги, то она могла бы чувствовать себя нормальным человеком.

Читать дальше