Джеймс Гриппандо - Тот, кто умрет последним

– Спасибо.

Джек пошел дальше, но вдруг остановился и вернулся в зал.

– Вообще-то у меня к тебе есть одна просьба.

– Какая?

– По делу Салли Феннинг. Я встретился с ее бывшим мужем за ленчем.

– Ну и как?

В течение минуты Джек ввел Келси в курс дела, рассказал о пристававшем к Салли мужчине, которого Мигель считал убийцей своей дочери. Он также добавил, что Салли, по-видимому, полагала, будто Мигель считает ее повинной в случившейся трагедии.

– Как ты думаешь, он из тех, кто способен обвинять пострадавшую?

– Говорит, что нет, и это вообще не в его характере.

– Хороший парень или просто хитрит?

– Не знаю. Я поднял его дело о разводе, чтобы посмотреть, нет ли там ответов на этот вопрос.

– И?..

– Похоже, Мигель говорит правду. Хотя его адвокатом и была эта акула Джерри Коллетти, он держал его в узде. Салли получила все имущество, у Мигеля остались долги. Никакой борьбы почти не было.

– И тебя в связи с этим удивляет, почему адвокат по бракоразводному процессу оказался в списке ее врагов?

– Верно. Именно здесь ты и вступаешь в дело.

Келси взяла ручку и бумагу, словно собираясь с готовностью выслушать задание.

– Положи ручку. Это не исследование.

– Ты хочешь сказать, – улыбнулась она, – что я должна проделать какую-то работу за пределами библиотеки?

– Возможно. Проблема вот в чем. Я могу допустить, что Салли так структурировала свое имущество, чтобы постоянно давить на сознание бывшего мужа, внушить Мигелю мысль, что однажды ему достанутся большие деньги. Своих детей у меня нет, но, основываясь только на моих отношениях с Нейтом, я уверен: если бы кто-то попытался обвинить меня в зверском убийстве собственного ребенка, мой гнев был бы безграничен.

– То есть ты поступил бы точно так же.

– Но, как ты заметила, это не объясняет случай с адвокатом по бракоразводному процессу. Фактически в беседе с Мигелем Риосом я не нашел ответа на вопрос, почему Салли чувствовала такую же ненависть к остальным наследникам.

– По-твоему, мистер Риос что-то скрывает?

– Он либо что-то скрывает, либо чего-то не знает.

– И как же мы заткнем эту брешь?

– Я разговаривал с Татумом сразу после ленча. Он познакомился с Салли через ее телохранителя. По словам Татума, телохранитель согласен поговорить со мной сегодня вечером. Он работает по совместительству вышибалой в клубе на южном пляже и может уделить мне несколько минут во время перерыва. Не исключено, что он поможет нам понять менталитет Салли.

– Несомненно. А чем могу помочь я?

– Мне хотелось бы, чтобы ты пошла со мной.

– Ух ты! Настоящая сыскная работа – такая, за которую любая студентка третьего курса факультета права отдала бы жизнь.

– Признаться, меня несколько смущает, что я обращаюсь к тебе с такой просьбой.

– Почему? Потому что я должна получить сведения у свирепого неандертальца и воображаю, что он более охотно поговорит с хорошенькой девушкой, чем с Джеком Свайтеком?

Джек с удивлением отступил на полшага.

– Как... как это ты догадалась?

– Во-первых, в известной мере ты такой же неандерталец, как и он, а это дает нам, женщинам, несомненное преимущество в понимании того, что вы, мужчины, задумали на самом деле.

– Ясно.

– Кроме того, минут тридцать назад Татум позвонил в контору. Я разговаривала с ним. Он сказал, что эта встреча будет гораздо продуктивнее, если я приду и слегка покрасуюсь своими грудями.

– Я не просил тебя красоваться грудями.

– Так ты хочешь, чтобы я пошла, или нет? Он молчал.

– Джек?

– Пожалуй, я не знаю, существует ли правильный ответ на этот вопрос.

– Если тебя это действительно смущает, давай обо всем забудем. Я не пойду.

– Нет. Я хочу, чтобы ты пошла. По крайней мере ты получишь хороший практический опыт.

– Если бы меня интересовал только опыт, я с радостью надела бы на себя костюм в тонкую полоску и отправилась бы в качестве клона Джека Свайтека. Но как женщина, я образую уже команду, чего ты сделать не можешь. И в этом нет ничего плохого.

– В самом деле?

– Да, – ответила она раздраженно. – Я устала от этой политически корректной догмы, которую мы стараемся привнести в нашу жизнь. Давай внесем разнообразие в наши жизни, хотя Бог запрещает указывать на то, что все мы разные. Это не сводит тебя с ума?

– Я не хочу, чтобы ты думала, будто тебе приходится делать нечто компрометирующее тебя.

– Ради Бога, мы интервьюируем человека на южном пляже. Я не почувствую себя скомпрометированной, если оденусь так, как подобает женщине. Ты слишком старомоден, Джек.