Андрей Щупов - У самого Черного моря

Мое шевеление этот стервец уловил с завидной чуткостью. Позиция была не самая выгодная. В голову я его просто не сумел бы достать, а потому пришлось ударить не самым джентльменским образом – подъемом ноги в живот, переломив пополам.

– Извини, браток, рефлексы… – простынка и здесь оказала услугу. Петлей накинув ее на шею охраннику я с силой развел руки. Он трепыхался недолго. Сонная артерия – штучка уязвимая. Здесь бы и сам Поддубный не устоял. Главное – было не задушить чатланина всерьез, и, стоило ему обмякнуть, я тут же ослабил хватку. Уже у лежащего на ковре пощупал пульс, не поленился проверить дыхание. Все было в порядке. Подхватив из лапищи охранника связку ключей, я выскользнул в коридор. Удача наконец-то мне улыбнулась. Открывать все подряд не понадобилось. С первой попытки я угадал в нужное узилище. Пара всклокоченных со сна голов таращилась на меня. Заперев за собой дверь, я сделал друзьям знак, чтобы они помалкивали. И все же Джон недовольно молотнул подушку кулаком.

– Что за жизнь пошла. Ни днем, ни ночью покоя нет!

– То ли еще будет! – пророчески шепнул я и, конечно же, сглазил. Домина содрогнулся от грохота, заоконное пространство озарила яркая вспышка. Друзья мои повскакивали с постелей, сам я на мгновение зажмурился.

– Что ты там еще учудил? – прошипел Леший.

– Это не я, честное слово! – очумело глядя, как оседает с потолка пыль, я ущипнул себя за руку. Совершенно напрасно, так как никакими сновидениями тут не пахло. С хмурыми лицами мы вслушивались в разгорающуюся перестрелку и ничего решительно не понимали. Били не только из помповушек, зло и гулко на одиночные выстрелы откликались автоматные очереди…

– Однако!.. – первым опомнился Вараксин. – Что это за хрень творится?

Джон кинулся было к окну, но я успел сцапать его за рукав.

– Куда, дурила? Пулю словить хочешь? – и вопреки сказанному сам метнулся вперед. Предусмотрительно встал чуть сбоку, но толку от этого было чуть. Судя по чудовищному рикошету, по зданию лупили из акаэсов, а АКС – это вам не родной и честный АКМ. Пуля тонкая, длинная – так и норовит свернуть на сторону. Нарисовать мертвую петлю такой пульке – пара пустяков. Потому и хотели их в свое время запретить, записали в оружие варваров и садюг. Калибр 7,62, типа, гуманный, а 5,45 – вовсе аже наоборот. Как и авиабомбы – вещь могутная и благородная в пику подленьким и лицедейским минам. Причуды милитарной логики! Убивать можно и нужно, но лучше все-таки по-честному!

Впрочем, в данную минуту я бы, пожалуй, согласился с господами гуманистами. Пули искрили вдоль всего здания, и выглядывать наружу в самом деле представлялось опасным. Насколько я понял, дом штурмовали со стороны центральных ворот. Укрываясь за пальмами и цветниками, в темноте мелькали скрюченные фигурки. Трепетные язычки огня вспыхивали там и тут, выдавая присутствие стрелков. По ним, должно быть, и целила находящаяся в доме охрана.

Вновь громыхнуло где-то наверху – ничуть не слабее прежнего, однако на этот раз взрыв ничуть не ошеломил, – адаптировались, в натуре! В считанные секунды… Скорее всего наступающие били из подствольников, потому как для ракет было все-таки слабовато, а вот для гранаток – в самый раз. Но радоваться все равно было нечему, – то, что я созерцал, абсолютно не воодушевляло. Как обычно, жадные эцелопы что-то там не поделили, одна группировка пришла перетереть с другой, честный базар пацанов вылился в шумную разборку. С какой стороны ни смотри, мы здесь являлись фантиками приблудными и совершенно посторонними. Как говаривали в знаменитом фильме: «скрипач не нужен». В данную минуту это относилось сразу к троим «скрипачам». И потому с честной душой мы имели право сделать ноги, задать драпака, свалить на все четыре стороны, но… В том-то и крылась закавыка, что посторонним я себя уже не считал. Такой вот идиотский «кюл». От одной мысли, что Алиса стоит сейчас у окна – в одной сорочке, дрожащая и напуганная, мне стало не по себе. Глупая девочка, готовая разрыдаться от неосторожного слова, – какими глазами, черт подери, она взирает на все происходящее?..

– Вот что, козлики, – я обернулся к друзьям. – Судя по всему, это столичные кунаки Петра Романовича. Пришли по старой памяти перекашлять наболевшее. Нам с вами этот кашель ни к чему, так что поступаем мужественно и отважно: вот вам ключики, запирайтесь и ныряйте под койки. Кто бы не ломился, молчите в тряпочку и изображайте глубокий сон.