Андрей Щупов - У самого Черного моря

Какое-то время я лежал на койке, бездумно глядя в потолок. Сердце стучало ровно и сильно. Должно быть, переваривало только что проглоченное. Ему было хорошо, а мне не очень. Голове приходилось переваривать иную пищу – все то, что выложил мне несколько часов назад Петр Романович. Впору было вычерчивать таблицы с графиками, вычисляя, где и насколько он покривил душой, где сказал чистую правду, а где не очень. Насчет тех же дам, насчет матери Алисы и столичных разборок. Впрочем, не столь уж сложно это было выяснить. Без всяких интеллектуальных извращений.

Распрямив локоть, я отодрал подсохшую ватку, придирчиво осмотрел руку. Ничего особенного! Еще один мини-кратер на вене – только и всего! Скоро стану похожим на злостного наркошу… Не теряя времени, я решительно поднялся. Задачка была не столь уж сложной. В коридоре – вохровцы и телекамеры, это да, это плохо. Зато с другой стороны имеются окна, на коих не замечено ни замков, ни решеток. Так что хочешь лететь, – пожалуйста! Тут даже спрашивать не нужно, какой путь легче? Разумеется, не коридорный. Потому как упущеньице, Петр Романович! Недогляд! Крыльев у нас, конечно, нет, но есть руки и головы. Головы, надо сказать, не самые глупые.

Я приблизился к окну, стараясь не шуметь, отворил рамы. Подумав, вернулся. Стянув с койки простынь, свернул ее жгутом, на концах связал по узлу. Ну-с! А теперь малость полевитируем! И пусть потом господин Коперфильд попробует повторить!

Выбравшись наружу, я внимательно осмотрел фасад. В принципе – при такой обильной лепнине можно было рискнуть двинуться прямиком по стене. Для скалолаза второразрядника – форменный пустячок! Жаль, не было у меня ни второго разряда, ни третьего, да и, сказать по правде, декоративный крабб не внушал особой уверенности. Вполне возможно, все эти гипсовые цветки и финтифлюшки могли обломиться при первом же прикосновении. А посему я не спешил. Вариантов, по счастью, хватало. Можно было спуститься вниз, можно было подняться на крышу. И то, и другое – вполне реально, но довольно скоро я углядел нечто более притягательное. Чуть выше моего этажа – метра на три-четыре – пролегал массивный карниз. Добравшись до него, я мог бы прогулочным шагом окольцевать все здание.

Устоять было сложно, и, раскрутив импровизированный канат из простыни, я со второй попытки забросил его в паз между водосточной трубой и каменной кладкой. Крепежный стержень здесь был немного погнут, и узел прочно застрял в металлической вилке. Подергав простыню во все стороны, я подтянулся телом ближе к водостоку и плавно толкнулся. Грузным маятником перелетев к трубе, сколь мог смягчил удар руками и ногами. Должно быть, подвело кориолесово ускорение, коварную суть которого я и в техникуме-то не очень понимал. Во всяком случае бесшумно не получилось, да и канат мой угрожающе треснул. Вцепившись в трубу всеми четырьмя конечностями, я суматошно огляделся. Возле пестреющих внизу клумб было пусто, охраны с бультерьерами на поводках и винчестерами под мышками не наблюдалось. Парни предпочитали здоровый и крепкий сон. На всякий случай я все же немного выждал, после чего медведем-торопыгой полез вверх. Разумеется, ржавые трубы – мечта форточника, однако тем они и опасны, что ржавы и непрочны. Данный водосток напротив – легко мог бы выдержать вес и более крупных собратьев, однако карабкаться по нему оказалось чертовски сложно. Более того – поначалу я даже сполз чуточку вниз. Подошвы не держали, гладкий металл оказался опорой более чем предательской. Уцепившись одной рукой все за тот же стержень, я, упираясь носками в задники и помогая себе свободной рукой, кое-как стянул кроссовки с носками, не долго думая, сунул их за шиворот. «Канат» тоже было жаль выбрасывать, и с грехом пополам мне удалось зацепить его за поясной ремень. Теперь дело пошло легче. Все-таки кожа – это кожа, надежная и прочная задумка природы! Стискивая босыми ступнями трубу, я без особых хлопот добрался до карниза, отпыхиваясь, ступил на жестяной край. Здесь оказалось более темно. Светильники, установленные по периметру стены через каждые шесть-семь метров, раструбами были направлены вниз. Усаженный цветами и пальмами двор, голубой бассейн – все было залито электрическим неживым светом. Ну, да мне-то что! Я не там, я – тут, и учуять меня могли разве что летучие мыши.

Прижимаясь к стене животом, я двинул в обход здания. Мельком подумал, что, если сорвусь, то как у Рэмбо в фильме «Первая Кровь» вряд ли получится. Он там сигал на крону огромного дерева, в моем же случае имелись только куцые и невысокие пальмочки. А где-то, помнится, рос у Петра Романовича самый настоящий бамбук. Совсем весело! Как в той черной песенке… А проснулись оне по утру, а на их любимом бамбуке – шашлычками из кенгуру отдыхали любимые внуки. Короче, полный кюл!.. Сплюнув вниз, я отогнал неприятное видение. Негоже вчерашнему инфарктнику сигать на бамбук. Вот и не будем!..