Полина Луговцова - Река – костяные берега

А когда проснулся, в чердачном окошке было черным-черно, и он не сразу понял, где находится. К головной боли добавилась ломота в костях от долгого лежания на деревянном ящике, конечности занемели, и тело плохо слушалось, поэтому, попытавшись подняться, Звонарь мешком осел на пол. Посидел немного, прислонившись спиной к сундуку и пытаясь припомнить последние события. Но собраться с мыслями помешали звуки, донесшиеся снаружи, с улицы: в глухой тишине отчетливо раздавалось чавканье грязи под чьими-то ногами и приглушенные голоса.

Незадолго до того, как Звонарь проснулся на чердаке своего дома, неподалеку от этого места в гуще камышовых зарослей постепенно приходила в себя только что выловленная из болота старуха. Молодая девушка, сидя рядом, ласково поглаживала ее морщинистое лицо, убирая прилипшие к коже седые пряди.

Взгляду Бориса открылись неприглядные щучьи черты спасенной: широкий рот с сильно выступающей вперед толстой нижней губой, длинный плоский нос, заканчивающийся прямо у рта, круглые, выпуклые как у рыбы, глаза. Женщина заговорила, и в темной прорези между губами блеснули мелкие острые зубки, усилив ее сходство с хищной рыбой:

– Выручил ты меня, добрый человек! От смерти спас!

– Как же это с вами случилось? – спросил он, гадая, что заставило пожилую женщину и ее внучку оказаться ночью в таком глухом заболоченном месте.

– Злые люди сгубить меня задумали, но высшие силы тебя на подмогу прислали. – От такого ответа Бориса бросило в дрожь. «Убийство?!» – недоверчиво покосившись на старуху, он переспросил:

– Зачем же кому-то вас губить?!

– Спрашиваешь! – Она затряслась в беззвучном смехе, и рот ее растянулся едва ли не до ушей, обнажая два ряда желтых зубов, смахивающих на крошечные наконечники копий. – Люди в своих бедах всегда виноватого найдут!

– Так в полицию надо заявить, чтобы наказали убийц! Ведь они снова могут напасть!

– Вот напасть их и накажет! – Бабка продолжала хихикать, удивляя способностью веселиться после того, что с ней произошло. Она сидела, вытянув вперед босые ноги, облепленные мокрым цветастым халатом. Девушка поддерживала ее, устроившись рядом и обнимая за плечи одной рукой.

– А кто они? Вы их узнать сможете? – Борис размышлял, что делать с бабкой дальше. – Давайте, я провожу вас до дома. А потом пойду в полицию и сообщу обо всем. Они задержат злодеев, и вам нечего будет бояться.

– Мне и теперь нечего бояться! – Старуха вдруг подняла лицо, и веселое выражение его резко сменилось злобным. – Теперь их черед бояться пришел! Бояться да кланяться!

Борис скептически отнесся к этим ее последним словам, подумав, что женщина наверняка не в себе, но виду не подал. Притворившись, что не расслышал, спросил:

– Так где, вы говорите, дом ваш? Далеко отсюда?

– Бли-изко, – протянула старуха, растягивая губы. Между двумя рядами зубов показался вздрагивающий кончик языка. Борис отвел взгляд от неприятного зрелища. А та продолжила каким-то странно довольным тоном: – Давне-енько у меня гостей не бывало! Да еще таких вот пригожих! Идем, что ль? Помогите-ка подняться.

Женщина, кряхтя, заворочалась, опираясь с одной стороны на внучку и хватая протянутую Борисом руку так цепко, что тот едва не взвыл от боли: ну и силища у бабки! Втроем они двинулись вперед под громкий треск ломающихся стеблей камыша. Борис с тоской оглянулся на лодку: той не было видно в зарослях. Он вздохнул, успокаивая себя тем, что теперь она ему вряд ли понадобится: скорее всего, вынужденный круиз по сибирским рекам завершился. Как только он проводит бабку с внучкой домой, сразу же найдет кого-нибудь, кто мог бы отвезти его обратно в город. На худой конец, узнает, где находится остановка общественного транспорта, и уедет ближайшим рейсом.

Вскоре показались очертания изб, жутких в лунном свете. Все они были как одна черные, склонившиеся набок, окруженные низкими развалившимися заборами. Борису казалось, если заглянуть сквозь широкие щели в досках, можно увидеть под этими домами по паре курьих ножек.

– Что это за деревня, бабушка? – спросил Борис и заметил, как та недовольно зыркнула на него.

– Село Кудыкино. А меня зови Евдокия Павловна.

«Не понравилось, значит, что бабушкой назвал!» – догадался Борис.

Вмешалась внучка, молчавшая до этого:

– Да ладно тебе, бабуль! – и обратилась к Борису: – Баба Дуся она, все ее так зовут!