Полина Луговцова - Река – костяные берега

Между лесом и селом темнел горб Кудыкиной горы. Можно было пойти назад, взобраться на горный склон и переждать потоп в безопасности, понаблюдать оттуда за подъемом воды. Только вот уже рассвело, и там его могли заметить односельчане. Как только минует угроза наводнения, придется всем объяснять, что случилось с Гномом и Звонарем, почему звонница сломана, а колокол исчез. Поэтому Зяблик отмел этот вариант и решил идти к соседнему селу. Бросив прощальный взгляд на припрятанный в кустах колокол, он свернул к опушке леса, но, едва вышел на открытое место, почувствовал, как земля уходит у него из-под ног в буквальном смысле: течение воды здесь было намного сильнее, чем в лесу, где потоку препятствовали стволы деревьев и заросли кустарника. Зяблик пошатнулся, с трудом удержав равновесие, и огляделся. Вначале показалось, что прямо на земле распростерлось небо, кишащее вертлявыми тучами: похожие на клубки рассерженных змей, они стремительно ползли к нему, поблескивая влажными извивающимися телами. Лишь в следующий миг Зяблик осознал, что на самом деле это вода – везде, везде вода! – и небо отражается в ней. Окружающая картина была настолько нереальной, что легче было предположить, будто это какой-то галлюциногенный приступ, чем поверить собственным глазам. Зяблик перевел взгляд на свои ноги: вода совсем чуть-чуть не доходила до края его резиновых сапог, а те были почти до колен. Стоять на месте было трудно: течение все настойчивее пыталось увлечь его за собой. Пришлось повиноваться и пойти туда, куда толкала его разгулявшаяся стихия. Вскоре сапоги наполнились водой, брюки потяжелели, пропитавшись влагой, а пальцы ног начало ломить от холода. Идти было все труднее, и Зяблик очень боялся упасть. Уровень воды был не слишком высок, и вряд ли он поднимется настолько, чтобы скрыть взрослого человека с головой, но Зяблик не боялся утонуть. Его терзал другой страх: в какой-то момент он начал подозревать, что внутри потока воды перемещается что-то живое и многочисленное – такое же подвижное, как змеевидные тучи, скользящие по небу. Может быть, от пережитых волнений у Зяблика разыгралось воображение, но иногда ему казалось, что вся вода вокруг него кишит змеями, и он как будто даже чувствовал, как они обвивают его ноги, сжимают их упругими телами, скрученными в плотные кольца. Конечно, такие ощущения могли возникнуть из-за холода, ведь вода была почти ледяной, но все же… Почему тогда, вместо того чтобы потерять чувствительность, он явственно ощущает, как что-то противно копошится прямо у него в сапогах и даже… под брюками? Что-то проникло под ткань и ползет вверх по голени – ужасно склизкое, длинное… Зяблик остановился и, рискуя упасть под натиском течения, ударил по ноге ладонью в надежде прихлопнуть ползучего гада, но или тот успел увернуться в последний момент, или все-таки это была игра воображения. Казалось, неуловимое существо переместилось, но Зяблик и там не смог его поймать, хотя, вроде бы, успел заметить, как нечто, похожее на маленькую змейку, юркнуло по брюкам вниз и скрылось под голенищем.

Всматриваясь в темную щель между брюками и резиновым краем сапог, боковым зрением Зяблик уловил движение рядом с собой, в воде. Вглядевшись в глубину, он широко распахнул глаза, цепенея от ужаса: вокруг него плавали темные пятна сбившихся в стаи водяных гадов – то ли мелких змей, то ли крупных черных червей; разглядеть эти кишащие клубки было трудно, но только теперь Зяблик понял, что это не отражение туч. Он опустил руку в воду, собираясь схватить несколько особей, чтобы рассмотреть их поближе, но внезапно ему стало не до этого: резкая боль пронзила кожу рядом со щиколоткой, будто в нее впилось что-то. Что-то вроде мелких острых зубов.

Зяблик закричал и захлопал себя по ногам, запрыгал на месте, а потом попытался снять сапог, но упал, растянувшись во весь рост, и забил по воде руками, поднимая каскады брызг. Солнечный луч вынырнул из просвета между клубящимися тучами, и крупные капли воды налились красным: в них отразился блеск медного колокола, спрятанного наспех и потому видневшегося в переплетении голых осиновых ветвей неподалеку. Зяблик заметил этот блик и даже успел удивиться тому, что отошел от тайника совсем немного. Но больше ему не удалось сделать ни шагу, хотя он и пытался встать, взбрыкивая всем телом. Медного цвета брызги метались над ним еще долго, но тучи давно сомкнулись: солнце и колокол были уже ни при чем.

В тот миг, когда над Зябликом осели последние капли, на Кудыкиной горе Звонарь открыл глаза и удивленно уставился в небо, пытаясь понять, куда исчезла крыша его дома. Только спустя несколько секунд он понял, что лежит на голой холодной земле, насквозь промокший. При попытке встать ему не сразу удалось оторвать голову от земли, и пришлось поднимать ее, обхватив руками: шея почему-то не справилась. Тупая боль наполняла все пространство внутри черепа, давила на лоб, виски и затылок, отдавала в зубы. Картина перед глазами изменилась: кроме неба, на ней появилось камышовое поле, залитое водой. Звонарь растерянно моргнул, не понимая, откуда взялось столько воды. Боясь двигать головой, обвел глазами пространство перед собой. В поле зрения попала знакомая конструкция из бревен. «Звонница», – вспомнил он. Только в ней чего-то не хватало. «Колокол! Он исчез!» – вслед за внезапной догадкой нахлынуло тревожное ощущение, будто кроме пропажи колокола произошло что-то еще, страшное и непоправимое, но ничего конкретного на ум не приходило, лишь душа нестерпимо заныла, как по усопшему.