Алексей Вилков - Psychica

– Стас? Дать ему в морду? – с вызовом спросил остроносый.

– Насилие редко когда оправданно, – ответил смуглый. – В данных обстоятельствах я бы посчитал несколько необоснованным…

Не успел он договорить, как остроносый с размаху ударил новичка в нос. Брызнула алая струя. Максим зажал ноздри и проглотил соленую слизь.

– Гостеприимством вы не отличаетесь, – кряхтел Максим, захлебываясь мокротой. – Вы должны понимать, что вся эта бодяга незаконна. Я их засужу. Они такое со мной вытворяли – мама не горюй. Наркоз, электрошок, смывы, мазки, полный комплекс обследований на высшем уровне. А вы, бедолаги, как тут оказались?

Соседи зависли, не зная, что отвечать. Остроносый прокашлялся и присел поближе.

– Извини. Я давно никого не бил, но очень хотел ударить. Навязчивая идея сломать кому-нибудь челюсть.

– Так и бил бы в челюсть?

– Промазал. Темно слишком. Ты спрашиваешь, как я сюда попал? Смутно помню, уже потерял счет времени. Я называю это место концлагерем, потому как другой аналогии не возникло. Здесь заправляют настоящие фашисты. Началась третья мировая война? Мы военнопленные или захваченное гражданское население? Иногда я вижу сны про разрушенный атомным взрывом мир, где мы сидим в подземном бункере и не видим белого света. Здесь есть своя «Зеленая зона», но туда пускают редко, по особым соображениям. Не каждый из нас попадал туда. У меня воспаление мочевого пузыря, и ноют камни в почках, но меня не оперируют, ждут, когда пузырь лопнет или покроется гангреной – наше здоровье их мало интересует. Они следят за нами, подслушивают, подглядывают. Видишь лампочки в верхнем углу? Это камеры. Они постоянно сканируют мои мысли и предугадывают вопросы. Как я попал сюда? Война, плен… Нас держат на дрова, чтобы зимой кремировать в печах…

– Что-то не слышал ничего о войне, – скептически признался Максим, – я собирался искупаться и нырнул в реку, а ваши гуманоиды выловили меня на дне и переправили сюда. Врежь-ка еще в челюсть?

– Давай.

– Нет, дай-ка я?! – вмешался смуглый и без предупреждения вколотил Маликову по губам, разбив их вдребезги.

От удара Максим слетел с кушетки, но тут же поднялся и уже приготовился ответить, но остроносый заслонил обидчика.

– Давайте прекратим ребячество! Если будем драться, нас растащат по одиночным камерам. Там на живот нацепляют десятки проводов и включают ультразвук. Люди слетают с катушек и не возвращаются.

– А ты почему вернулся?

– Бонус за примерное поведение. Полагаю, что ценен для разведки. Меня готовят к особому заданию.

– Корень зла в неправильном мироустройстве. Все беды от недостатка либерализма, – вмешался второй оратор. – Люди превращаются в животных. А вы, значит, ультраконсерватор? Из-за таких, как вы, нас и бросают в тюрьмы.

– Пошутил я, – виновато пояснил Максим, – Я как бы вне политики. Так мы познакомимся или как?

– Стас, – отдал пионерский привет худощавый дрищ, похожий на гипофизарного подростка-переростка. Его атрофированные ладони украшали кривые пальцы с искусанными ногтями.

– Ганс Руйкович, – помпезно представился смуглый, – я чистокровный поляк, но родился в Австрии. Я намеренно сменил имя, и в политической среде известен под именем Никола Бобер. Нашу партию не допускают к всенародному голосованию, поэтому мы вынужденно перешли в подпольное существование. Сразу предупреждаю: мы не сторонники террора. Свобода, равенство и братство – подходящий девиз.

– Где-то я это уже слышал, – почти отошел от наркоза Максим. – Плагиатом занимаетесь.

– Какие выборы, когда на кону вопрос об истреблении человечества? – встрял остроносый. – Нонсенс! После ядерного взрыва не осталось ни одного вменяемого правительства и муниципальных собраний. Езжай в Кукуево и властвуй! В покинутых городах тлеет радиоактивный пепел.

«И я свихнусь с этой дрянной компашкой», – понял Максим, не собираясь обострять диспут, перестав воспринимать их словесный помет.

Оба собеседника пребывали в выдуманных мирах, разобраться в которых по силам лишь изощренному старику с первоклассными ассистентами. После отходняка накатило приятное состояние полудремы, приковав к постели без фиксирующих устройств, словно мозг активировал дополнительную опцию сна. Тело парализовало. Перед взором опустился туман, приказывая лежать неподвижно под гнетом атмосферного столба. Воздух сжался до атомов. Окружающие слились в безликие формы. Так действовали принятые электрические потенциалы.