ШаМаШ БраМиН - Третьи

Я махнул рукой и зашагал к почте. Внутрь меня не пустили. Охранник, немолодой мужчина в плотной маске, полиэтиленовом чепчике и клеенчатом халате, повторил мне, то же самое, что минутой раньше говорил Виноградов.

– Нет отметки «черный крест» на входе, нет прохода. Давай, дед, топай до дому.

– Одну секундочку, – не сдавался я, – Может, другие почтовые отделения?

– Вряд ли, – мрачно ответил охранник. – И не подходи так близко, дед. Или ты из тех, кто спецом заражают?

– Нет. Что вы? – успокоил я его и отступил на два шага от дверей.

– Все, – закончил диалог мужчина, – теперь все новости из газеты. Нам вообще запрещено разговаривать с «третьими».

– Извините, – поинтересовался я, – а где брать газету? Нам домой будут доставлять?

– Ага, сейчас! Размечтался, – хмыкнул охранник. – Газета в тех местах, где нарисована отметка.

– Черный крест?

– Точно! – мужчина закрыл дверь.

42-ой день пандемии. 11-ый после брифинга. (вторая запись)

Уже поздняя ночь, а мне снова не спится. Решил вот, своими каракулями еще немного бумаги испачкать. Интересно, кто-нибудь будет это читать? Наверно нет. Но я все равно пишу. Для себя.

Сегодня, случайно, услышал кусочек радиопередачи. Таксист ждал пассажира у подъезда, а я сидел на лавке. Через открытое окно слышал, как какое-то деятели рассуждали о положительных сторонах пандемии.

«Рано или поздно, необходимо было провести черту и прервать эту устойчивую и губительную связь поколений. Мнение о том, что молодые должны жить своей головой, а не так называемой мудростью стариков, существовало всегда. Но гуманизм и сердобольность глушило голос разума. Очень жаль, что именно пандемия стало толчком к окончательному решению вопроса преемственности. За право свежо мыслить мы заплатили миллионами жизней. На самом деле старики всегда убивали молодых. Опыт долгой жизни своеобразный сосуд негатива и злобы. Мудрые старые правители всю историю человечества развязывала войны, отправляя нас, молодых, на смерть. Мудрость стариков, и их сомнительный опыт, закрывали предприятия, играли на биржах, торговали здоровьем и благополучием молодых. Надо признаться, старики бремя прогресса. Что касается меня лично, я и лишнего дня не хочу прожить после шестидесяти. Да, поверьте, то, что сегодня является добровольной эвтаназией стариков, очень скоро станет обязательной. И это правильно»

Женский голос, нетерпеливо перебил говорящего:

«Но главное вот что. Нельзя оставаться за бортом прогресса. Решительность властей в борьбе с пандемией непосредственно связанна с «третьими». Кроме того, необходимо понимать, та экономика, которая быстрее других избавится от балласта пенсионных и социальных выплат, будет иметь неоспоримое преимущество. Нельзя чтобы наша страна снова оказалась в категории «развивающихся экономик»

Первый голос подхватил эстафету:

«Совершенно с вами согласен. Нам представился уникальный шанс соскочить с «нефтяной иглы» и выбиться в высшую лигу»

Из подъезда вышел пассажир. Недобро зыркнул на меня, поправил маску и сел в такси. Машина уехала. Передачу я не дослушал. Конечно, хочется побольше узнать, о том, куда же идет современное общество «молодых» и каким оно выйдет из пандемии. Но внутренний голос мне настоятельно шепчет: «Лучше об этом не знать!»

44-тый день пандемии. 13-ый после брифинга.

Вчера утром перечитал записи. Кошмар. Зачем я вообще затеял этот дневник? Бред. Твердо решил бросить и больше никогда не браться за ручку и бумагу. Бесполезное занятие. Да и попусту душу лишний раз теребить нет резона. Но то, что случилось днем, не дает мне уснуть. Надеюсь, запись, как исповедь, успокоит меня и сон вернется.

В десятом часу вышел прогуляться. Обычный моцион. Через двор к стадиону. Оттуда мимо школы на проспект. Потом обратно к почте, магазину и, с обратной стороны, в родной двор. Так вот, шагая вдоль проволочного забора стадиона, я услышал какой-то шум. Затем крики. Вроде как детские. Оглядевшись, понял, за гаражами, напротив стадиона, происходит что-то нехорошее. Я заглянул за гаражи. В конце узкого прохода, между задними стенами металлических коробок и кирпичной оградой тепло пункта, человек пять подростков что-то пинали ногами. Присмотрелся. Сначала подумал бестолковые пинают тряпку. А потом дошло. Это человек. Он сжался в кокон, закрыв руками голову и, судя по всему, смирился со своей участью.

– А ну-ка, разбежались! – крикнул я, забыв о возрасте, пандемии, брифинге. – Хулиганье!