Майкл Коннелли - Тьма чернее ночи

Уинстон подняла руку, заправила волосы за уши, потом положила обе руки на плечи жертвы. С помощью коллеги повернула тело на бок, спиной к камере.

Потом камера заглянула через плечо жертвы и приблизилась, когда Уинстон осторожно вытащила ручку ведра из-под подбородка мужчины и аккуратно сняла ведро с головы.

– Та-ак, – сказала она.

Показала ведро – внутри была свернувшаяся кровь, – потом поставила его в открытую картонную коробку, используемую для хранения улик. Затем отвернулась от камеры и посмотрела на жертву.

Вокруг головы мертвого мужчины была обернута серая трубчатая лента, крепко заткнув ему рот. Глаза открыты и расширены... выпучены. Роговицы обоих глаз покраснели от кровоизлияния. Как и кожа вокруг глаз.

– КП, – произнес напарник, указывая на глаза.

– Курт!.. – прошипела Уинстон. – Запись.

– Прошу прощения.

Она велела коллеге держать все наблюдения при себе. И опять-таки защищала этим будущее. Маккалеб знал, что ее напарник указывал на конъюнктивную петехию, то есть точечные кровоизлияния на конъюнктиве глаз, которые всегда сопровождают лигатурное удушение. Однако говорить об этом перед присяжными должен судебно-медицинский эксперт, а не расследующий убийство детектив.

Кровь запеклась на волосах мертвеца (средней длины) и натекла внутри ведра слева от лица. Осматривая голову, Уинстон запустила пальцы в волосы, отыскивая источник крови. Наконец нашла рану на темени. Постаралась откинуть волосы, чтобы показать ее.

– Барни, покрупнее, если можешь.

Камера придвинулась. Маккалеб увидел круглую колотую рану, слишком маленькую, чтобы пробить череп. Конечно, количество крови не всегда согласуется с серьезностью раны. Даже из незначительных ран на голове может вытечь много крови. Официальное и полное описание раны будет в отчете о вскрытии.

– Барн, сюда. – Голос Уинстон утратил прежнюю монотонность. – У нас тут что-то написано на ленте.

Она заметила это, когда осматривала голову. Камера дала крупный план. Маккалеб разглядел едва заметные буквы на ленте там, где она пересекала рот мертвеца. Буквы явно написаны чернилами, но заляпаны кровью. Разглядеть удалось всего одно-единственное слово.

– Cave, – прочитал он вслух. – Пещера?

Потом подумал, что это, может быть, только обрывок, однако не смог придумать более длинного слова – разве что cavern, – в котором эти буквы шли в таком же порядке.

Маккалеб нажал стоп-кадр и уставился на экран. Он был весь там. Увиденное возвращало его в прошлое – в то время, когда почти каждое порученное дело ставило перед ним один и тот же вопрос: "Откуда взялся столь темный, извращенный разум?"

Такие послания всегда важны. Чаще всего они означают, что убийство было заявлением, посланием, переданным от преступника жертве.

Маккалеб встал и потянулся к верхней койке. Стянул одну из старых архивных коробок, опустил ее на пол, поднял крышку и начал перебирать папки, разыскивая блокнот, где осталось бы несколько чистых страниц. Когда-то у него была традиция: начинать новое дело с чистым блокнотом на пружине. Наконец в одной папке оказались бланк ЗБС (то есть направленный в Бюро запрос о содействии) и блокнот. Судя по количеству бумаг в папке, дело было коротким, и в блокноте должно остаться много чистых страниц.

Маккалеб пролистал блокнот и обнаружил, что он почти пуст. Потом вытащил запрос и быстро прочитал первую страницу, чтобы посмотреть, что это было за дело. И сразу вспомнил его – тогда он управился одним телефонным звонком. Запрос пришел от детектива из городка Уайт-Элк в Миннесоте почти десять лет назад, когда Маккалеб еще работал в Квонтико. Согласно отчету детектива, двое мужчин затеяли пьяную ссору в доме, где жили вместе, решили устроить дуэль и убили друг друга одновременными выстрелами с десяти ярдов на заднем дворе. Детективу не требовалась помощь в расследовании двойного убийства: дело было достаточно банальным. Озадачило его другое. Во время обыска дома следователи наткнулись на нечто странное в стоящем в подвале холодильнике. В угол морозильника были запиханы пластиковые пакеты, набитые использованными тампонами. Тампоны были различных типов и фирм, а предварительные тесты на образцах тампонов определили на них менструальную кровь разных женщин.

Расследующий дело детектив надеялся, что в отделе бихевиористики ФБР сообразят, что могут означать эти окровавленные тампоны. Конкретнее он хотел знать, могут ли тампоны быть сувенирами, хранимыми серийным убийцей или убийцами, которые оставались необнаруженными, пока случайно не убили друг друга.