Майкл Коннелли - Тьма чернее ночи

К сожалению, Бадди, похоже, рылся в коробках и читал бумаги. Это беспокоило Маккалеба. Он подумывал о том, чтобы запирать переднюю каюту, но знал, что это может плохо кончиться. Здесь находился единственный на нижней палубе потолочный люк, и доступ к нему блокировать нельзя – вдруг понадобится аварийная эвакуация.

Маккалеб поставил телевизор на стол и включил в сеть. Повернулся, чтобы сходить в салон за папкой и кассетой – и увидел, что Бадди спускается по лестнице с кассетой в руках, на ходу перелистывая папку.

– Эй, Бадди...

– А знаешь, выглядит жутковато.

Маккалеб протянул руку и закрыл папку, потом забрал ее и кассету из рук партнера.

– Просто заглянул.

– Я же сказал, это конфиденциально.

– Ага, но мы могли бы неплохо поработать вместе. Совсем как раньше.

Действительно, пусть и случайно, но Локридж очень помог, когда Маккалеб расследовал смерть сестры Грасиелы. Однако тогда велось настоящее следствие. Сейчас же от него требовалось просто дать заключение. И Маккалеб не желал, чтобы ему заглядывали через плечо.

– Это совсем другое, Бадди. Разовая гастроль. Я просмотрю материалы, и все. А теперь позволь мне поработать, чтобы не торчать здесь всю ночь.

Локридж ничего не сказал, а Маккалеб и не ждал ответа. Он закрыл дверь в переднюю каюту и вернулся к столу. При взгляде на папку его охватило острое возбуждение, а еще знакомая смесь страха и вины.

Пора вернуться к тьме. Исследовать и познать ее. Найти путь сквозь нее. Маккалеб кивнул, признавая, что долго ждал этого мгновения.

Картинка была четкой и устойчивой, освещение – хорошим. Со времен работы Маккалеба в Бюро техника видеозаписи места преступления сильно улучшилась. Содержание, правда, не изменилось. На экране была ярко освещенная картина убийства. Наконец Маккалеб нажал стоп-кадр и начал изучать изображение. В каюте было тихо, снаружи доносился лишь мягкий плеск воды о корпус яхты.

Экран показывал обнаженное тело – судя по всему, мужчины, – связанное упаковочной проволокой; руки и ноги так крепко затянуты за спиной, что тело оказалось словно в вывернутой позе эмбриона. Лежало оно лицом вниз на старом, грязном ковре. Камера была слишком сфокусирована на теле, чтобы разглядеть обстановку. Маккалеб решил, что погибший – мужчина, единственно на основании массы и мускулатуры тела. Ибо головы видно не было под надетым на нее серым пластиковым ведром. Туго натянутая проволока обвивала лодыжки, шла вдоль спины, между рук и скрывалась под крышкой ведра, где закручивалась вокруг шеи. На первый взгляд явно лигатурное удушение, при котором ноги, действуя в качестве рычага, затянули проволоку на шее, вызвав асфиксию, или, иначе говоря, удушье. В сущности, мужчина был связан таким образом, что в конечном счете убил себя сам, когда не смог больше держать ноги согнутыми назад в такой неловкой позе.

Маккалеб продолжал рассматривать картинку. Натекшая на ковер лужица крови указывала, что, когда ведро снимут, на голове обнаружится какая-то рана.

Маккалеб откинулся в старом офисном кресле и подумал о первых впечатлениях. Он еще не открывал папку, решив сначала изучить видеозапись места преступления, оставаясь, таким образом, на одном уровне информированности со следователями. Увиденное уже захватило его. В изображении на телеэкране он ощутил что-то ритуальное. А еще снова почувствовал бурление адреналина в крови.

Маккалеб нажал кнопку на пульте, и запись пошла дальше.

Камера отодвинулась, и в кадре возникла Джей Уинстон. Теперь Маккалеб лучше видел помещение. Явно где-то в маленьком, скудно обставленном доме или квартире.

По совпадению Уинстон была одета так же, как и сегодня. Резиновые перчатки натянуты поверх обшлагов блейзера. Значок детектива висит на черном шнурке на шее. Она встала слева от мертвеца, а ее напарник – незнакомый Маккалебу детектив – занял позицию справа. Зазвучали первые записанные на пленку слова.

– Заместитель коронера уже осмотрел жертву и разрешил обследовать место преступления, – произнесла Уинстон. – Жертва была сфотографирована in situ [2]. Теперь мы собираемся снять ведро, чтобы произвести дальнейший осмотр.

Маккалеб знал, что она тщательно выбирает слова и линию поведения, думая о будущем – будущем, где состоится и суд над обвиняемым убийцей, во время которого запись с места преступления станут смотреть присяжные. Ей нужно выглядеть профессиональной и объективной, полностью отстраненной эмоционально от того, с чем она столкнулась. Любое отклонение от этой линии может стать поводом для адвоката обвиняемого требовать исключения записи из числа вещественных доказательств.