Александр Кожинов - Отчёт №17—3

– Ладно, спасибо! Положить Вам с собой рогалик? – как бы намекая спросил он.

– Не, я еще посижу! – беззаботно сказала Елена Юрьевна.

Они пытались говорить, но не получалось. Сардар Серафимович рассказывал ей о своих конференциях, Елена Юрьевна о показаниях. Перешли на тему детей. Тут и вовсе поругались. Сардар Серафимович намекнул на время, она всё-таки ушла. Он снова остался один.

Тут ему вдруг пришла в голову смелая идея: а что, если ему устроить конференцию по творчеству Пришвина? С этой мыслью и уснул.

На утро он забыл об этой смелой идее и как ни в чём не бывало снова рассказывал только об одном важном человеке в своей жизни – Михаиле Михайловиче Пришвине, великом русском прозаике и публицисте.

– Мой голос невозможно слышать! Он такой высокий, что для мужчины не совсем прилично! – сказал Роман Григорьев своей подруге Инессе.

– Неприлично – это уж точно, я каждый раз рдею, как девочка! – ответила Инесса и стала медленно теребить пальцы ног.

Они сидели в кафе «Губа» с голыми ногами и осматривали все вокруг. Инесса жалела, что не обулась до того, как войти, Роман думал о голосе. Думал он и о том, что скоро подойдет официантка и попросит сделать заказ. Придётся говорить что-нибудь, а ему этого, конечно, не хотелось. Кроме того, ему было противно видеть, как в этом красивом кафе, совершенно не стыдясь, Инесса слюной вычищала свои ногти на ногах. Больше его беспокоило, что это могла заметить официантка.

Для своей пространной процедуры Инесса использовала не салфетки, а край белой накрахмаленной скатерти. Она так делала всегда, когда волновалась, но ничего поделать с этим не могла. Часто ей доставалось за это, потому как делала она это только в общественных местах. Дома у неё потребности не было, там было спокойно. Как только же она оказывалась в кафе или в кинотеатре, она срочно находилась и принималась чистить ногти на ногах. Романа это раздражало с самого первого дня их отношений. Тогда он подумал, что это просто минутная придурь, какую люди, сами того не желая, выкидывают на первых свиданиях. Но это не было одноразовой акцией и продолжалось уже четыре года. Вот и сейчас он сидел и думал, что его непременно заставят оплачивать накрахмаленную скатерть в черной грязи, но где-то в глубине души он надеялся, что никто не заметит сего инцидента.

Надо заметить, что увидели сразу и все, уже все успели и сфотографировать, и отправить подружкам. Одной женщине даже позвонила подруга с первого канала и попросила дать комментарий для программы про здоровье. Она тут же согласилась и была первой, кто покинул это кафе.

Инессу же раздражал голос Романа, мерзкий и отовсюду звучащий. Чтобы как-то успокоиться, она и чистила ногти, совсем забыв про атмосферу модного дорогого кафе. Но, очнувшись, тут же стыдилась и закусывала губу. В то же время её привлекал его голос, она сразу краснела и испытывала крайнюю степень возбуждения. Такая дихотомия чувств была свойственна ей и всей её семье. Так, её бабушка Лида, человек, прошедший все войны до единой, не раз рассказывала, как на войне сложно и ужасно, и тут же вслух пылала мечтою оказаться там снова. Она бы и на следующую пошла, но её не пригласили. Роман не любил эту бабушку и всегда с ней спорил. Бабушка, привыкшая к полю боя, настойчиво доказывала ему свою точку зрения, и нередко у них доходило до рукоприкладства. Честно сказать, девяностооднолетняя старушенция могла бы его сделать инвалидом, но тиранически щадила. С Инессой он всегда из-за неё тоже ссорился, вот никак вчера старушка ему поставила второй синяк, и он из-за этого хотел прекратить всякие отношения и с Инессой, и ее бабушкой. Но терпел ради их общего. На самом же деле общего между Романом и Инессой было мало.

Несуразное чувство стыда от собственного несовершенства и эмоциональная нестабильность было единственным, что их объединяло. Сидели они в кафе некоторое время, каждый думал о своей проблеме, пока не подошла та самая официантка, а точнее миловидный, совсем юный официант:

– Что будете, милые мои, а? – несколько угрюмо и агрессивно выпалил он.

Инесса совсем забыла про свои пальцы и срочно начала читать меню.

– Мне вот… – тянула она медленно, чтобы не прослыть тупой деревенщиной.

– Арбузовый сок!! – громко и уверенно заявила наконец она.

– Арбузный то есть? – чуть смеясь процедил официант.

Она зарделась ещё больше и с виду была уже похожа больше на красный арбуз или помидор, чем на живого человека. Однако она всё-таки попыталась собраться, подумала, как красиво ответить, но не нашлась и просто кинула меню на стол и отвернулась. В этой ситуации её больше обижало не то, что Роман совсем молчал и даже не мог за неё заступиться, а её постоянное ощущение собственной безграмотности. Этому научила та самая бабушка Лида, которая часто обращала внимание на её интеллектуальное несовершенство. Так, она однажды спросила: