Елена Жег - Жертва. Между долгом и человечностью

Тем временем женщина продолжила, взяв Веру под локоток:

– Идем, я все тебе покажу!

И царственно шагая, она повела девушку по широкому коридору, обшитому светло-желтыми пластиковыми панелями.

– Здесь у нас родильное отделение… это кабинет консультанта-психолога, если у тебя возникнут вопросы или просто желание поговорить. А вот слева кабинет твоего лечащего врача, обрати внимание… здесь туалет, запомни, пригодится.

Девушка только успевала поворачивать голову, пытаясь запомнить по порядку одинаковые, аккуратные белые двери. Она еще не до конца верила в реальность происходящего. И старалась впитать всё что видела, как будто боялась проснуться, забыть прекрасный сон.

Ангелина меж тем, несмотря на высокие каблуки, шла быстро, не давая Вере зевать. Последняя семенила следом, безрезультатно пытаясь приноровиться к шагу спутницы. А сбросить руку – острожничала.

Девушке нравилось такое особенное панибратское внимание. И всё же, она, с непривычки, каждый раз шарахалась, когда Ангелина, болтая без умолку, по случаю, то ненавязчиво касалась её руки, то дружески поглаживала спину, то, с материнской заботой, убирала выбившуюся прядь. Правда потом стыдливо, словно нашкодивший пес возвращалась, позволяя себя погладить.

«Идиотка дерганая!» – ругала она себя.

А внутренний критик где-то глубоко подковыривал по другому поводу:

«Такая послушная, наивная, аж противно», – пока она мило и счастливо улыбалась, впечатленная вообще всем вокруг. Веру и удивляла, и пугала, и радовала чистота отделения, непривычное обилие света, уют и лоск помещения, особое, доброе отношение встречающей. Девушка, как могла, старалась соответствовать: попыталась выпрямиться, подняла голову, хоть и было неловко.

У очередной белоснежной пластиковой двери Ангелина, наконец, остановилась. Она развернулась к Вере лицом и вновь взяла её ладони в свои:

– Теперь ты Избранная! – важно сказала она и широко улыбнулась.

«Не может быть!» – чуть не взвизгнула та в ответ. Веру словно бы гелием наполнили – она готова была взлететь. Просто не верилось, что всё свершилось!

Правда в желудке отчего-то гадко щипало: казалось, где-то за поворотом поджидает ужасное разочарование. Ну не могут же её дела быть так хороши!

– Это большая честь, запомни! – добавила Ангелина и передернула плечами. – Путь к отпущению грехов не открывается кому попало!

Вера так давно к этому шла, что страшно загордилась! Несмотря на все опасения, на шквал контрастных эмоций и чувств, что топил её всё это время, девушка прочувствовала, что принята, что стала частью большого живого организма, что она нужна. Иначе быть не могло – это требовалось как воздух её стонущей от одиночества душе.

– Теперь у тебя появилось бесценное право посещать наши собрания. Традиционно встречи проводятся здесь…

Ангелина открыла дверь, не издавшую и шороха, и легонько похлопала Веру по спине, побуждая войти.

Девушка покорно ступила в огромный, обитый настоящим деревом зал и ахнула, не в силах устоять перед роскошеством увиденного. Уютное просторное помещение до краев наполняли светом панорамные арочные окна, убранные воздушным, струящимся тюлем. Вера знала, что такой ткани сейчас не делают нигде. И значит этот нежнейший тюль, пришел из далекого прошлого и стоил баснословно дорого.

Вера не устояла перед соблазном коснуться его. Она торопливо пересекла зал, огибая металлические сиденья. Гулкое эхо шагов разрезало стылый воздух. Трепетно-аккуратно девушка тронула нежнейшую материю кончиками загрубевших пальцев. Ощутить необыкновенную мягкость древней ткани было в эту секунду самым сильным её желанием.

«Имея один только лоскуточек, можно путешествовать безбедно полжизни!» – сокрушалась она.

И тут же молниеносно, где-то на грани сознания пролетела цепочка мыслей. Первая алчная: «А что если украсть?.. Да, да, да!».

Затем трусливая:

«Заметят же! Я ведь трогала, значит мне понравилось… Поймут!».

А последней была жалкая мыслишка:

«Зачем только потрогала! Теперь нельзя. Догадаются. И я ведь новенькая… На кого же еще думать?!».

Вера удрученно отпустила занавеску и быстро отступила. От навязчивого желания украсть дорогую ткань затикали кончики пальцев. Всё тело будто зудело. Она не страдала клептоманией, просто с таким богатством доступно висящим перед носом сталкивалась впервые. Девушка стала напряженно оглядываться вокруг, чтобы отвлечь себя от липкого наваждения.