Елена Жег - Жертва. Между долгом и человечностью

Вены на его шее вздулись от натуги, как и у всех остальных. Но вшестером они бойко поволокли труп с пляжа.

Вера и Гарник, испуганные тем, что их едва не поймали, долго еще просидели в кустах, боясь даже шевелиться. И только много времени спустя, двинулись следом.

Они с трудом поднялись по крутому склону. При том девочке приходилось то толкать друга сзади, то оббегать и тащить за собой. Наконец, они вскарабкались наверх и почти проползли уже под забором. Вера, как всегда пролезла первая и выбравшись из-под сетки, намерилась помочь мальчику, но тут сильная рука дернула её за плечо. Девочку резко развернуло, она едва устояла на ногах.

– И что это вы здесь делаете? – одна из воспитательниц вперила в детей гневный взгляд.

Подкрашенные яркой помадой губы, собрались в узелок. Зализанные короткие волосы, топорщившиеся у самого воротника, слегка растрепались. Одна прядь вылезла на узко прищуренные глаза. Вид у нее был донельзя гротескный.

Вера быстро вытянула замешкавшегося друга из-под забора. Оба молча, как полагается, встали, опустив головы.

– Опять какую-то чушь придумали, так?! Что за глупые дети! Куда вас опять понесло?! Отвечайте!

Гарник скосил испуганные, полные отчаяния глаза на подругу, не зная что говорить. Девочка задорно моргнула ему, пряча улыбку, в глазах плясали бесенята. Засунув руку в карман, она вытащила пару покрытых песком ракушек и протянула воспитательнице, невинно хлопнув ресницами:

– Вот…

Гарник едва не подавился от изумления. Когда только успела?!

– Что вот?! – завопила та.

Выщипанные брови раскидало по ее лбу, как после взрыва.

– Ракушки собирали для поделки по природоведению… – ответила Вера, мило сморщив носик.

Воспитательница вздохнула и строго процедила:

– Нельзя ходить на берег одним! Вы ничего не знаете и не можете решать сами, куда ходить. Нужно спрашивать прежде, чем сделать, это понятно?

– Да! – хором ответили друзья.

– После обеда, вместо игр, работаете на грядках в наказание! Нужно слушаться старших!

– Хорошо! – вновь слаженно кивнули малыши.

Воспитательница покачала головой, на секунду задумалась, «переключая программу» (в уме у неё, должно быть, в это время всплывали возможные варианты педагогичного завершения разговора, втолкованные во время обучения) и продолжила уже совсем другим, поставлено-ласковым тоном:

– А теперь идите помойте руки и оботрите ботинки. Пора на занятия!

После такого эмоционального всплеска, теперь в глазах женщины плескалась беспросветная тоска. Это скрылось бы от погруженного в себя невнимательного взгляда взрослого, но не укрылось от любопытного, всепоглощающего, пытливого глаза ребенка.

– Мне кажется она нас ненавидит… – сказала Вера, когда они бросились бегом к умывалке.

– Конечно! – подтвердил Гарник. – Это все знают…

* * *

Едва Вера успела перевести взгляд от радужного плаката, как перед её глазами материализовалась очаровательная рыжеволосая женщина в сияюще-белом медицинском халате.

– Я рада первой приветствовать тебя в нашем отделении Благословенных!

Честнее будет сказать, она спешно выбежала из какой-то каморки и заняла заученную стойку: чуть наклонясь и протягивая к посетительнице обе руки. Несмотря на явную постановку, девушка впечатлилась.

– Если ты здесь, значит, Господь отметил тебя! Поздравляю!

Женщина была необыкновенная – совершенно особенной красоты. Она принадлежала числу тех особ, возраст которых невозможно определить «на глаз». Можно было с легкостью дать ей как двадцать, так и, скажем, тридцать пять, что несомненно добавляло какого-то загадочного шарма.

Она крепко сжала Верины ладони, в равном приветствии.

«Дьявол!» – Вера уничижительно посетовала на свои влажные от пота, грубые руки, ощутив теплое рукопожатие, мягкую, бархатную кожу обхвативших ее кистей,.

– Меня зовут Ангелина, – представилась новая знакомая и участливо заглянула девушке в глаза.

Вера с удивлением ощутила, что восторгается приветствующей. Такая женщина не могла не вызвать восхищение. Она, казалось, излучала тепло всем своим существом. Им была заряжена каждая спиралька ее густых янтарных волос, спадающих на высокую грудь; им светились широко расставленные голубые глаза, подчеркнутые густыми, чуть подкрашенными ресницами. Ее мягкие розовые губы растягивались в нежной улыбке, открывая крупные острые зубки.

Резкая перемена обстановки после мертвых, грязных коридоров, внезапное знакомство и, казалось, неподдельное дружелюбие женщины несколько выбили Веру из колеи. Она боялась разрушить магию момента и потому стояла не шевелясь и почти не дышала. Взгляд девушки зачарованно блуждал по маленькому заостренному к подбородку кукольному личику Ангелины, гладкую, матовую кожу которого, казалось, обошли печали и тяготы жизни.