Тесс Герритсен - Грешница

– Но это вовсе не значит, что я создана для материнства. Дети меня быстро утомляют. Я не знаю, что с ними делать, разве что побыстрее отдать кому-нибудь. – Она резко выдохнула, давая понять, что разговор окончен, тема исчерпана. – Я не могу. Просто не могу. – Она встала с кушетки и направилась к двери.

– Вы сказали агенту Дину?

Риццоли замерла на пороге.

– Джейн!

– Нет, не говорила.

– Почему?

– Трудно начинать такой разговор, когда мы почти не видимся.

– Вашингтон все-таки не на краю земли. Он даже находится в том же часовом поясе. Вы могли бы попытаться хотя бы по телефону. Уверена, Дин хотел бы знать об этом.

– А может, и нет. Может, для него это будет неприятным сюрпризом.

Маура вздохнула.

– Что ж, признаюсь, я не слишком хорошо его знаю. Но за то короткое время, что мы работали вместе, у меня сложилось впечатление о нем как о человеке, который серьезно относится к своим обязанностям.

– Обязанность? – Риццоли резко обернулась и посмотрела на нее. – Верно. Вот кто я для него. И ребенок тоже будет обязанностью. А сам он будет выступать в роли бойскаута.

– Я не то имела в виду.

– Но вы абсолютно правы. Габриэль возьмет на себя эту ответственность. Все, к черту. Я не хочу создавать никому проблемы, не хочу ни для кого быть обузой. К тому же не ему решать этот вопрос, а мне. Я должна буду поднимать этого ребенка.

– Вы даже не дали ему шанса.

– Какого шанса? Упасть на колени и сделать мне предложение? – Риццоли расхохоталась.

– Почему вы считаете, что это невозможно? Я видела вас вместе. Видела, как он смотрит на вас. Вы для него не девочка на одну ночь.

– Да. Я девочка на две недели.

– Вы так смотрите на ваши отношения?

– А как еще? Он в Вашингтоне, я здесь. – Джейн в недоумении покачала головой. – Господи, даже не верится, что я залетела. Мне казалось, такое бывает только с глупыми девчонками-малолетками. – Она запнулась. И рассмеялась. – Ну, и что вы теперь обо мне скажете?

– Что вы никакая не глупая.

– Но невезучая. И, к несчастью, плодовитая.

– Когда вы в последний раз беседовали с ним?

– На прошлой неделе. Он мне звонил.

– Почему вы ему тогда не сказали?

– Я еще не была уверена.

– Но теперь-то уверены.

– И все равно я не собираюсь ничего говорить ему. Я должна выбрать, что нужно мне, а не кому-то другому.

– Чего вы боитесь?

– Он уговорит меня оставить ребенка. И это внесет сумятицу в мою жизнь.

– Вы именно этого боитесь? Или вас больше беспокоит то, что он не захочет ребенка? Что он бросит вас прежде, чем вы уйдете от него?

Риццоли посмотрела на Мауру.

– Знаете что, доктор?

– Что?

– Иногда вы сами не соображаете, что говорите.

"А иногда, – подумала Маура, глядя вслед Риццоли, которая уже выходила за дверь, – я попадаю в точку".

Риццоли и Фрост сидели в машине. Вентилятор гнал холодный воздух, снежные хлопья засыпали лобовое стекло. Серое небо вполне соответствовало настроению Джейн. Она дрожала в замкнутом темном пространстве салона, и каждая снежинка, которая ложилась на окно, словно отгораживала ее от внешнего мира.

– Тебе уже лучше? – спросил Фрост.

– Голова разболелась. Вот и все.

– Уверена, что тебя не нужно отвезти в больницу?

– Мне просто нужно купить тайленол.

– Хорошо. – Он завел двигатель, потом передумал и снова заглушил его. – Риццоли. – Он посмотрел на нее.

– Что?

– Если тебе когда-нибудь захочется поговорить... о чем угодно... я с удовольствием тебя выслушаю.

Она не ответила, отвернувшись к окну. Вновь уставилась на снежинки, которые складывались в белую филигрань на стекле.

– Сколько мы вместе – года два уже? Мне кажется, ты совсем ничего не рассказывала о своей жизни, – сказал Фрост. – Я, наверное, тебе все уши прожужжал насчет нас с Элис. Докладывал о каждой нашей ссоре, а ты слушала, нравилось тебе это или нет. Ты никогда не просила меня заткнуться, поэтому я думал, что ты не возражаешь. Но, знаешь, сейчас я кое-что понял. Ты умеешь слушать, но не умеешь говорить о себе.

– Да особо нечего и рассказывать.

Он на мгновение задумался. Потом произнес почти смущенно:

– Я никогда не видел, чтобы ты плакала.

Она пожала плечами.

– Что ж, теперь увидел.

– Послушай, мы не всегда ладили...

– Ты так думаешь?

Фрост зарделся, как будто его застали врасплох. Лицо этого парня порой напоминало светофор, который переключался на красный свет при первых же признаках смущения.

– Ну, я имел в виду, что мы не приятельствовали.