Алекс Берр - CHILDFREE

На кафедре мне говорят, что уже намеревались заявить в отдел контроля, чтобы Лин разыскали. Стараюсь изо всех сил честно, не моргая, смотреть в глаза, рассказывая историю падения Лин с лестницы. Верят не мне, а розовой бумажке с печатью. В детстве нам запрещали врать, поэтому я не большой умелец. Но совесть не грызет. Пора уходить. Пора покидать вселенную своего старого восприятия. Хочу это сделать. Мы стадо, пока над нашей головой нависает чей-то кнут. Все дети воспитываются в одних и тех же условиях, но потребительство выбирают далеко не все. Много тех, кто страдает. Мы все – особенные!

Когда я учился здесь, самой особенной оказалась Джулия Хендерсон. Серая мышка, она всегда была готова и знала правильный ответ, но никогда не поднимала руку. Пять лет в университете не для всех оказывались веселым приключением. Пять лет она сидела с нами в одних кабинетах, сдавала экзамены, всегда находилась где-то поблизости. Но никто даже имени ее не знал. Джулию не замечали. Я ее запомнил на защите дипломных работ. Запомнил на всю жизнь.

Ее вызвали первой, чтобы порадовать приглашенных политических деятелей и светил науки. «Причины улучшения уровня жизни современного общества», – профессор громко зачитал название дипломного проекта Джулии. Преподавательский состав рассчитывал, что это будет пропагандистское выступление, прославляющее заслуги политики CHILDFREE.

Невзрачная, тусклая и безобидная Джулия Хендерсон неуверенной походкой прошагала к возвышению импровизированной сцены. Она выдохнула, положила руки на кафедру, расправила плечи и начала свой доклад. Громко отчеканивая своим звонким голосом каждое слово, Джулс рассказывала о статистике самоубийств среди прошедших процедуру CHILDFREE. Сухие цифры первых пятидесяти лет после ужесточения главного закона. Нет, не сухие – обильно смоченные кровью, кишками и экскрементами тех, кто прыгал с многоэтажек. Тех, кто резал вены на пару со своим любимым человеком. Тех, кто бросался под колеса на автострадах. Тех, кто запивал дешевой водкой месячную дозу антидепрессантов, неосторожно прописанных психиатром.

В своем докладе Джулс ссылалась на какого-то ученого, который провел масштабное исследование по заказу правительства. Возможно, она случайно наткнулась на его работу в одной из городских библиотек. Это только догадки. Вряд ли она все придумала, чтобы произвести впечатление на собравшихся для обозначения важности мероприятия больших шишек.

В конце пятого десятилетия суицидальные цифры незначительно пошли на спад. Джулия громко заявила, что повлияли на это меры по расширению «поощрительной части». Детей стали попросту покупать. За первого ребенка стали предлагать повышение, квартиру чуть больше и чуть ближе к центру, а в особо тяжелых случаях выдавали еще и средненький электромобиль. За второго предлагали еще одно повышение, еще больше квартиру, возможно, загородный дом, возможно, заграничный паспорт, возможно, более крутой электрокар. Часто что-то из возможных вариантов предлагалось на выбор. За третьего переданного ребенка предоставлялось все вышеперечисленное, при этом появлялась возможность путешествовать в дружественные страны не более пяти раз в год.

«Есть только две причины улучшения уровня жизни современного общества. Первая – насилие над свободной личностью через постоянный и всесторонний удушающий контроль. Вторая – рыночные отношения, где новорожденные стали разменной монетой. Спасибо за внимание».

Так Джулия Хендерсон закончила свое выступление. Шокированные «взрослые» молчали. Она кивнула и зашагала в сторону своего места в зале. Вопросов никто не задавал. Не было желающих отругать или унизить ее при всех. Все сделали вид, словно ничего не случилось. После защиты дипломных работ Джулию Хендерсон никто не видел. На выпускном она не появилась. И это страшнее, чем если бы ее уничтожили прям там, на сцене.

Слишком смелых не любит никто. Их опасаются. Как бы они не наделали глупостей. CHILDFREE любит предприимчивых, готовых переступать через свои моральные принципы. Таких, как Стиви Лескот, как Элис и всё их окружение. Пользователи жизни. От слова «польза».

Обратно возвращаюсь по пустым коридорам – перерыв закончился. Опять одиночество. Появляется мимолетное чувство прощания с этим миром. Не останавливаясь, качнулся в сторону правой от меня стены и прикоснулся к ней двумя пальцами. Автопилот. Отчетливо ощущаю чужеродность этого мира. Он отторгает меня. Все начинается с уничтожения старых истин. А заканчивается…