Давид Кон - Та самая другая дочь

Марк помедлил, бросил короткий взгляд на Верочку, которая кивала ему, широко распахнув глаза, и переступил порог.

Он не сомневался, что «учитель» будет морщинистым стариком в тюрбане с длинной белой бородой. Конечно, он будет стоять на коленях спиной к двери и молиться своим богам. Вокруг будут гореть свечи и дымить ароматизированные палочки. И вообще, вся атмосфера комнаты будет таинственной и мрачной. Молиться Учитель будет не менее пяти минут, чтобы заставить посетителя проникнуться важностью момента и осознанием весомости собеседника. Потом он повернется, сделает вид, будто вышел из глубин своей нирваны и только теперь заметил вошедшего. Он глубоко вздохнет и скажет обязательно нараспев: «Вижу! Вижу, проблемы окружают тебя, чужеземец! Ты не в силах более бороться с ними в одиночку. Я помогу тебе».

Но нарисованная Марком картина развалилась, как только он переступил порог. Навстречу ему из глубины комнаты уверенным пружинистым шагом шел человек лет сорока пяти в просторной белой рубахе и белых свободных брюках из мягкой ткани. Волосы у мужчины были густые и курчавые, бородка черная и аккуратно подстриженная. Он смотрел на Марка уверенно, немигающим взглядом, глаза излучали энергию, от которой становилось тепло и уютно.

Не дойдя до Марка двух шагов, человек остановился и церемонно поклонился, сложив перед грудью тонкие ладони с длинными пальцами. Марк ответил поклоном. Он не спросил у телохранителя, на каком языке следует говорить с Учителем. Ивритом тот вряд ли овладел в своих бомбеях. Оставался английский. Но здесь запасов Марка может и не хватить. Хотя первые несколько минут он продержится.

– Проходите, прошу вас! – по-русски, словно отвечая на его мысли, сказал Учитель и показал рукой в темную глубину комнаты. – Мы можем беседовать на иврите, если вы предпочитаете этот язык, но мне показалось, что вам удобнее говорить по-русски.

– Вы знаете все языки? – спросил Марк, стараясь придать своему тону максимум язвительности, но получилось это не очень убедительно.

– Я изучаю их по мере необходимости, – просто ответил собеседник. – Перед поездкой сюда, на Святую землю, я выучил иврит. А скоро я собираюсь отправиться в Москву, и потому выучил русский.

Глаза Марка освоились с полумраком, и он начал различать находящиеся в глубине комнаты предметы обстановки. Собственно, их было три – два массивных кресла и низкий столик с изогнутыми ножками. Пол комнаты покрывал толстый однотонный ковер, на котором в беспорядке было разбросано несколько ярких подушек.

– Проходите, – повторил собеседник, внимательно оглядывая Марка с головы до ног.

– Куда прикажете? – Марк не сводил глаз с Учителя, пытаясь обнаружить в его движениях суетливость афериста. Однако движения индуса были размеренны и неторопливы, словно каждое из них сопровождалось предварительным осознанием.

– Располагайтесь где удобно. Кто-то предпочитает сидеть на полу, кому-то больше нравится кресло. Как вам?

– Пожалуй, кресло, – Марк, стараясь продемонстрировать такие же спокойствие и размеренность, прошел через комнату и сел, плотно прижавшись спиной к матерчатой спинке.

– Я благодарю вас за то, что вы согласились побеседовать со мной, – сказал Учитель, усевшись в кресло напротив и прочно утвердив на ковре ступни, обутые в мягкие тапочки.

– Вы благодарите меня, – Марк усмехнулся, – а я слышал, что люди записываются чуть ли не за год для беседы с вами.

– Полагаю, это преувеличение. Хотя… Я путешествую по всему миру, в одну и ту же страну попадаю не часто. Столь долгое ожидание может быть связано с этим.

– Возможно, – согласился Марк, понимая, что пришла пора задать вопрос, который привел его в эту комнату. Но он никак не мог решить, стоит ли рассказывать первому встречному о своих ночных кошмарах или приберечь эти рассказы для психотерапевта. Однако молчание затягивалось, и он выпалил: – Вы могли бы предсказать мне будущее?

– Предсказать вам будущее? – Марку показалось, что «пророк» удивился совершенно искренне. – Зачем вам это нужно? Вы хотите потерять интерес к жизни?

– Потерять интерес? – Марк немного растерялся. – Неужели мое будущее столь мрачно, что, узнав о нем, я потеряю интерес к жизни?

– Вы не поняли меня. В предсказании любого будущего нет никакого смысла. Любое человеческое тело завершает свой земной путь одним – смертью. Это наше общее будущее, и нам предстоит осознать его смысл. Что же до предсказаний в вашем понимании, то они ослабляют волю человека и лишают его желания изменить свое будущее.