Юхан Теорин - Приют Святой Патриции

– А ты, Ян?

– Что – я?

– Ты можешь назвать что-то плохое, что ты сделал в своей жизни?

А что он сделал тогда, в «Рыси»? Яну кажется, что он еще пьяней, чем когда они вышли из бара, и слова вылетают помимо его воли:

– Я однажды сделал большую глупость… в моем родном городе. В Нордбру.

– И что ты сделал?

– Работал воспитателем в детском саду, это было мое первое заместительство… и сделал глупость. Потерял ребенка.

Он сравнивает подошвой какую-то неровность на земле.

– Потерял ребенка? В каком смысле?

– В прямом. Взяли детей в лес на прогулку… я и еще одна воспитательница. Группа была слишком большая. И когда вернулись домой, одного мальчика недосчитались. Он остался в лесу, и это была… частично это была моя вина.

– Когда это было?

Ян по-прежнему не поднимает глаз. «Рысь»… он помнит все, как будто это было вчера. Помнит запах елей в лесу. Было холодно… почти так же, как сейчас.

– Девять лет назад… почти ровно девять лет назад. В октябре.

Остановись, не вдавайся в детали … Но Ханна смотрит на него так пристально:

– И как звали мальчика?

– Не помню…

– И чем все это кончилось?

– Он… все кончилось хорошо. В конце концов все обошлось. Но родители… они были совершенно раздавлены…

Ханна вздохнула:

– Идиоты… Это же не ты его потерял, он сам удрал. Они бросают на нас своих ненаглядных и требуют, чтобы мы за них отвечали.

Ян механически кивает. Он уже пожалел, что разоткровенничался. С какой стати его понесло? Он просто пьян. Пьянчуга.

– Ты ведь никому про это не станешь рассказывать?

Ханна смотрит на него с удивлением:

– Ты имеешь в виду – начальству?

– Да… или вообще… кому-то.

– Нет, Ян, что ты! Будь спокоен. – Она зевает и смотрит на часы: – Пора домой… мне завтра рано на работу. – Она встает на цыпочки и обнимает его – коротко, по-дружески: – Доброй ночи, Ян. Увидимся в «Полянке».

Он провожает ее взглядом… будто она ему приснилась, эта светловолосая девушка. Алис Рами тоже что-то вроде персонажа из сна… размытость, неопределенность, как в стихотворении или песне. Все девушки – из сновидений. А откуда же еще?..

Зачем он рассказал Ханне про «Рысь»?

В голове понемногу проясняется, и тут же приходит злость. Злость на собственную пьяную болтливость.

Он встряхивает головой и отпирает дверь.

Пора спать. Выспаться, потом работать. Две недели старался изо всех сил, как собачка, выполнял все приказы. И теперь он вознагражден. Завтра предстоит ночное дежурство.

– Это горячий телефон. – Мария-Луиза показывает на серую трубку в воспитательской, рядом со шкафчиком Яна. – Все, что надо сделать, – снять трубку. Он посылает сигнал тревоги автоматически.

– Куда?

– На центральный пост в вестибюле больницы. Там дежурят круглосуточно, так что всегда есть с кем поговорить. – Она улыбается немного смущенно. – Ночью приятно знать, что кто-то есть поблизости… хотя я уверена, ты прекрасно справишься сам.

– Думаю, да.

Ян выпрямляет спину, чтобы выглядеть посолидней.

– Само собой, если что-то случается, ты обязан позвонить, но пока такой необходимости не было. – Мария-Луиза нервно провела рукой по шее, будто ее кто-то укусил, и быстро отвернулась. Похоже, ей хотелось поскорее забыть о существовании этого телефона и тем более о том, что им, возможно, когда-то придется воспользоваться. – Вопросы есть?

Какие вопросы? Она уже дважды перечислила все его обязанности, так что Ян вооружен до зубов. И совершенно трезв. Утром, после бурной ночи в баре, его здорово мутило, но сейчас он в полном порядке.

Пятница. Вторая неделя в «Полянке», первое ночное дежурство. Мало того, это его первое дежурство не только в «Полянке» – первое ночное дежурство в жизни. С половины десятого вечера до восьми утра. Ян уже знает, что он вовсе не должен бодрствовать всю ночь. В воспитательской стоит диван-кровать, спи хоть всю ночь, только должен быть уверен, что проснешься, если кому-то из троих постоянных воспитанников что-то понадобится.

– Вроде бы все ясно, – заключил он.

– Вот и хорошо. Ты свою простынку захватил?

– А как же! И зубную щетку в нее завернул.

Мария-Луиза довольно улыбается. Наверное, представила маленькую щеточку в огромной, на великана, простыне. Она уже в пальто, стоит у двери.

– Ну что ж… спокойного дежурства, Ян. Утром тебя сменит Ханна.

Короткое дуновение холодного осеннего воздуха. Ян запер дверь за начальницей и посмотрел на часы.