Анне Метте Ханкок - Питбуль

– Что происходит?

– Происходит то, что я тебе рассказываю, что нашла историю, а ты ее разворачиваешь. – Она покачала головой. – Раньше ты бы никогда этого не сделал.

– Но мы уже договорились, что ты напишешь о Патронажной службе, поэтому…

– И что меня больше всего изумляет, так это то, что тебе даже не интересно , о чем я пытаюсь рассказать.

– Ладно, давай! – Он прислонился к стене и скрестил руки на груди. – Что ты хочешь рассказать? Я слушаю!

Элоиза подробно пересказала то, что сказал Ян Фишхоф, и рассказала о звонке Шефера по поводу Тома Мазорека.

Бетгер пожал плечами.

– И?

– Мадс Орек, Мазорек, – сказала Элоиза. – Какова вероятность, что Фишхоф имеет в виду кого-то другого, а не его, Тома Мазорека? Они из одного и того же маленького городка – это должен быть он. Думаю, в этом стоит разобраться.

– Да, полиции, может быть. Но где здесь журналистский интерес?

– Ян Фишхоф сказал, что боится возмездия из-за него, Мазорека, так что, если он каким-то образом был причастен к его смерти, то…

– То наши читатели будут к этому совершенно равнодушны. Это дело полиции, и тому прошло уже больше двадцати лет.

Элоиза вздернула подбородок и прищурилась.

– Куда подевался автор расследований Могенс Бетгер?

– Блин, о чем ты вообще говоришь? – Он с раздражением всплеснул руками. – Это дело, которым ты заинтересовалась лично . Оно не имеет никакого отношения к журналистской работе.

– Господи, ты начинаешь говорить как Миккельсен! – Элоиза кивнула в сторону кабинета главного редактора в дальнем конце здания.

– Да, это довольно забавно, когда на тебя ложится новая ответственность. Мы не можем потакать всем своим капризам, потому что есть бизнес, который надо поддерживать в рабочем состоянии. Мы здесь для того, чтобы продавать газеты, ты же это понимаешь?

– Представь, а я думала, что мы здесь ради хороших статей.

– Замкнутый круг, Кальдан. Если нет читателей, то кто прочтет твою статью?

– Знаешь, что я думаю, Могенс? – Элоиза оглядела его с головы до ног. – Я думаю, что повышение ударило тебе в голову.

– Ударило в голову?

– Именно.

– Ого! – Улыбка Могенса Бетгера была безрадостной. Кадык, выступавший на горле, несколько раз поднялся и опустился. – Здравствуй, Янте! [10] Отсылка к роману «Беглец пересекает свой след» (1933) норвежского писателя А. Сандемуса. Янте – вымышленный город, населенный ярыми приверженцами социального равенства. Вот уж не ожидал от тебя.

Элоиза отвела взгляд в сторону.

Ее комментарий был слишком резким, она прекрасно это понимала. Но не смогла сдержаться.

– Ну что же, я, похоже, должен проявить настойчивость, – сказал Бетгер. – Бросай эту историю и сосредоточься на Патронажной службе – без разговоров, все! Крайний срок – понедельник.

Он повернулся, собираясь уйти.

– Значит, я ухожу в отпуск, – сказала Элоиза.

Бетгер остановился и посмотрел на нее через плечо:

– Что-что?

– В отпуск.

Она встала и захлопнула ноутбук.

– За последние три года я не брала отпуск больше чем на пару дней, так что сейчас я возьму неделю. Если это проблема, то увольняй меня.

Могенс Бетгер долго смотрел на нее. Затем повернулся и вышел.

Телефон в маленьком домике в Драгере прозвонил трижды, прежде чем сняли трубку, и Элоиза сразу узнала тоненький голос Рут.

– Он не спит? – спросила она и закрыла дверь в конференц-зал, чтобы не мешал офисный шум. Рут со стуком отложила трубку, и Элоиза услышала, что она громко и отрывисто говорит что-то Фишхофу, так, будто болезнь поразила уже не только его легкие и ум, но и слух. Послышалось еще какое-то дребезжание, а затем на другом конце провода раздался хриплый голос Яна Фишхофа:

– Элоиза?

– Привет, Ян. Как ты себя чувствуешь сегодня?

– Превосходно! – ответил он сухо и быстро. – Рут уже не так мелочится с пивом, как раньше.

Рут на заднем плане начала возражать, и Элоиза улыбнулась, одновременно открывая на своем компьютере файл со свидетельством о смерти.

– Ян, слушай: я звоню, потому что думала над тем, что ты сказал вчера.

На другом конце провода было тихо. Было слышно только дыхание Фишхофа.

– Того человека, о котором ты мне рассказывал, звали Том Мазорек?

– Нет, Элоиза, нет, я не могу. – Голос Яна Фишхофа понизился до шепота: – Забудь, что я вчера сказал. Кажется, я наговорил каких-то глупостей.

– Но это тот, о ком ты…

– Забудь об этом, говорю тебе. Забудь это имя! Это… это уже в прошлом. – В его скрипучем басу послышалось сомнение.