Саймон Бекетт - Химия смерти

– Но они еще не нашли ее? Ну, вы понимаете. Лин Меткалф?

Какова бы ни была причина, я видел, что эти вопросы не от праздного любопытства. Возбужденность просто бросалась в глаза.

– Насколько я знаю, нет.

Она кивнула, хотя взволнованности не поубавилось.

– А что? – спросил я, уже начиная догадываться.

– Да нет, ничего. Просто хотела узнать, – торопливо пробормотала она на ходу.

Я обеспокоенно посмотрел ей вслед. Создавалось тягостное впечатление, что Линда искала скорее не новостей, а некоего подтверждения. И мне не надо лишний раз объяснять почему. Вслед за Салли Палмер в снах Линды наконец-то появилась и Лин Меткалф.

Впрочем, я тут же постарался отбросить эту мысль. Если я начинаю верить в предчувствия или искать смысл в сновидениях – в своих ли, чужих, – значит, я слишком долго живу в Манхэме. Вообще-то основания для благодушия имелись. В последнее время мой сон ничем не нарушался, а открыв глаза по утрам, я думал лишь про Дженни и собственное будущее. Словно вынырнул со дна, где провел так много времени. Пусть я эгоист, но в такой ситуации трудно не стать оптимистом, даже наперекор всему.

А к концу недели вялая текучка прервалась. По зубам удалось выяснить личность убитого молодого человека: двадцатидвухлетний Алан Радклиф, аспирант-эколог из Кента, пропавший без вести лет пять назад. Он приезжал в район Манхэма для обследования почвы, в часть которой сам и превратился в один злосчастный день. Когда обнародовали фото, кое-кто из жителей смог даже его припомнить: симпатичный парень с заразительно веселой улыбкой. За те недели, что он прожил в палатке на наших болотах, Алан стал хорошо известен в поселке, скрасив жизнь кое-кому из деревенских девчонок. А после этого он уехал.

Да только никуда так и не добрался.

На эту новость Манхэм отреагировал почти без комментариев. Сейчас, с учетом личности убитого и его связи со здешними краями, уже не требовалось провозглашать очевидного: местонахождение могилы нельзя считать простым совпадением. Поселок больше не мог прикидываться, будто чист от грехов, на которые костлявым пальцем указывал этот скелет из прошлого.

Сей неожиданный удар затмил все прежние события. А затем, пока люди еще только переваривали эту горькую правду, пришла уже совсем ошарашивающая новость.

Я только-только собирался начать дневной прием, как зазвонил телефон. С Маккензи мы беседовали лишь накануне, после установления личности погибшего аспиранта, и то обстоятельство, что я подумал, будто звонок связан именно с ним, говорит, до какой степени я позволил себе расслабиться. Даже когда Маккензи потребовал, чтобы я приехал немедленно, в голове не сработал ни один логический контур.

– У меня вот-вот начнется прием, – пожаловался я, ухом прижимая трубку к плечу и заполняя рецептурный лист. – Обождать никак нельзя?

– Нет! – рявкнул инспектор, да так, что я тут же прекратил писать. – Вы нужны здесь немедленно, доктор Хантер. Как можно скорее, – добавил он, смягчившись. Наверное, из вежливости. Впрочем, было ясно, что прямо сейчас ему не до политеса.

– Что случилось?

Пауза. Надо полагать, он взвешивал, сколько можно сказать по телефону.

– Мы ее нашли, – сказал Маккензи.

Насчитывается порядка ста тысяч разновидностей мух. У каждого вида – своя форма, размер, цикл развития. Мясные мухи, среди которых наиболее известны трупные и падальные зеленые, относятся к семейству Calliphoridae. Они размножаются на гниющих органических останках. На испорченных продуктах питания, экскрементах, мертвечине. Почти на чем угодно. Большинство людей не понимают, чем могут быть полезны такие мухи. Ведь они – вездесущие, назойливые разносчики заразы, с одинаковой охотой поедающие как свежий помет, так и гастрономические деликатесы, да еще неоднократно отрыгивая полупереваренную пищу по ходу дела.

Впрочем, когда речь идет о природе, у каждого существа своя роль. Мухи, какими бы омерзительными они ни казались, занимают важное место в процессе разложения органической материи, помогая ускорить распад и свести мертвое тело к простому набору веществ, из которых оно было когда-то составлено. Мухи – механизм утилизации вторсырья матери-природы. В этом-то и проявляется определенная элегантность их туповатой преданности своему делу. В общей картине бытия мухи далеко не бесполезны; более того, они гораздо важнее, чем симпатичные колибри или, скажем, олени, гнилое мясо которых в конечном итоге им доведется вкусить. А с судебной точки зрения – мухи не просто неизбежное зло, а прямо-таки незаменимая вещь.