Рита Гетман - Времена года

Короче, они вовремя избавились от меня. Точнее, я вовремя смылся.

Первые пару месяцев я только и делал, что сидел в квартире Джастина и читал книжки. Джастина всегда не было дома, приходил он только под вечер, усталый и сердитый, и никогда ничего не рассказывал. А меня тем временем занимала его жизнь. Она представлялась мне невероятной, полной событий, и поэтому я часто просил его взять меня с собой на съемки.

– Скука, Мэттью, скука и рутина. Каждый раз – одинаковые фотомодели с одинаковыми прическами в одинаковой одежде. Одинаковые редакторы журналов, одинаковые интерьеры, все, черт возьми, похоже одно на другое, и я уже не различаю, где что и какого хрена происходит, – заявлял он.

Впрочем, пару раз он брал меня с собой. Когда делал съемку для какой-то фирмы по продаже недвижимости. Оказалось скучно и не так богемно, как я себе воображал.

– Мечтай, мечтай. Думаешь, это так интересно? – хмыкал он.

Он лукавил, между нами. Ему ведь доводилось общаться со знаменитостями или освещать разные важные события, а потом продавать снимки в газеты и журналы, или его приглашали на фуршеты с шампанским и бесплатной едой.

Мне, поневоле запертому в однокомнатной неухоженной квартире, не однажды доводилось испытывать жгучую зависть. Наверное, так мы жили полгода, пока Джастин не заявил мне:

– Долго ты собираешься сидеть на моей шее?! Найди работу, мать твою, Мэтт!

– Да я же ничего не умею…

– Разве? А как же торты, пирожные и пончики? – он растянул губы в ехидной улыбке.

Я понял намек и с поникшей головой принялся искать подходящую вакансию. Помню, как успокаивал себя: все это временная мера. Я накоплю денег на учебу, закончу колледж и стану знаменитым писателем. Возможно, мой опыт еще и пригодится мне.

Поразительно, но я быстро нашел работу в одной довольно крупной кондитерской. Меня обучили вещам, которых я не умел, и поставили на готовку десертов. Я был наивным: временная мера. Как ты мог догадаться, Колин, я продолжаю работать там до сих пор. Конечно, я поднялся по карьерной лестнице: от простого кондитера до менеджера. Терпеть не могу свою работу.

– Но как вы подружились с Джастином? Как я понял, вы поначалу не были такими уж близкими приятелями, – спросил я.

– Тут все просто: мы привыкли друг к другу, – он мягко улыбнулся. – Как-то так вышло, что мы друг друга не бесили. А это самое главное. У меня характер уживчивый, гибкий, я с кем угодно могу найти общий язык. Джастин тоже неконфликтный и терпеливый, если его не доводить, конечно.

На кухню зашел Алан. Он посмотрел на нас, взглядом придирчивым и строгим, но ничего не сказал, а лишь достал из холодильника банку с каким-то энергетическим напитком: он поглощал их в громадных количествах.

– Алан, слушай, а когда ты последний раз ел? Я видел тебя за этим занятием ровно год назад, – Мэтт вскинул бровь.

Алан открыл банку, сделал большой глоток, понуро взглянул на Мэтта и только затем изволил ответить:

– Других забот больше нет?

– Да я же волнуюсь!

– Поволнуйся о ком-нибудь еще, – фыркнул Алан и быстрым шагом удалился.

– Он странный, ты думаешь? – усмехнулся Мэттью. – Но Алан нас однажды буквально спас. Та наша с Джастином квартира сгорела, и хорошо, что никого в тот момент не было дома. Алан предложил пожить у него. Первое время, пока мы не найдем чего-то подходящего. А мы здесь остались. Кажется, это всех устраивает.

– Похоже на то.

– Еще бы. Квартира гигантская, Алан не зарабатывает так, как раньше. В течение года с ним расторгли контракты почти все. Он бы не потянул аренду самостоятельно. Но не в этом дело, конечно.

– Понятно.

Мэтт кивнул.

– Алан – фотомодель, и вредный, как чёрт знает что, и смог сработаться только с кузеном. Они какое-то время сотрудничали, потом подружились. Вроде как у них много общего. Я имею в виду, оба такие целеустремленные, пробивные, честные. Куча слухов про них ходила и ходит. Кажется, их это мало заботит. А нас и подавно. Верно?

– Верно.

Я вышел из кухни, оставив Мэтта наедине с его мыслями и историями. Я кое-что вспомнил. Сегодня мне приснится сон о прошлом.

Теперь каждую ночь я жду сна о зеленом поле. Мне неинтересна природа или военные самолеты; я хочу вновь поговорить с тем молодым человеком, лицо которого расстреляли в упор.

Мне кажется, внутри каждого из нас есть комод, где хранятся воспоминания. В нижних ящиках его лежат те записанные на пленку памяти моменты нашей жизни, о которых мы по разным причинам предпочли забыть. Но вот ты входишь в старую комнату с обшарпанными стенами, куда однажды убрали этот предмет, и медленно подходишь к громоздкому деревянному комоду, не сводя взгляда с тех ящиков. Ты выдвигаешь их, внимательно изучая содержимое, потому что больше не в силах «забывать».