Ариэль С. Уинтер - Смерть длиною в двадцать лет

– Если только он не изобретет новые.

Она улыбнулась, и на этот раз это была победоносная улыбка.

– Ну да, у него еще есть порох в пороховницах. Так-то, мистер Фостер. Ой, я забыла: или вы говорили, что я могу называть вас просто Деннис?

– Что-то не припомню.

Она небрежно отмахнулась, а я сказал:

– Вам прекрасно известно, зачем меня наняли. А насчет брата вы все выдумали, потому что в вас говорит потребность как-то оградить его от неприятностей.

– Давайте забудем об этом разговоре, пусть он останется в прошлом, – тихо проговорила она.

– Хорошо, мы забудем об этом разговоре, но это не будет означать, что его не было, – сказал я.

Глаза наши встретились, и мы стали мериться, кто дольше выдержит. Кто-то из нас должен был первым отвести взгляд, и в конце концов это сделал я. Мне вообще не хотелось там больше оставаться.

– Желаю приятно посидеть в темноте, – пожелал я, вставая.

И тут она, не поднимая глаз и глядя в одну точку перед собой, проговорила:

– Мой отец сейчас, скорее всего, на ипподроме. Он там почти каждый день торчит с тех пор, как закон прошел. Он же вложил деньги в строительство еще до того, как оно было объявлено законным.

– Вы имеете в виду «Санта-Терезу» или «Голливуд-Парк»?

– «Голливуд-Парк», конечно.

– А кто же тогда руководит делами на студии? – поинтересовался я.

– Его подчиненные, – сказала она и снова отвела взгляд в сторону.

Я надел шляпу и поспешил выйти, пока она не успела пожалеть об этом разговоре.

Секретарша в приемной продолжала строчить на своей пишущей машинке, даже когда я, встав у нее над душой, поинтересовался:

– У вас тут телефон-автомат где-нибудь есть?

– А почему вы не хотите воспользоваться моим? – проговорила она чуть ли не с возмущением.

– Нет, боюсь, это очень личный звонок.

– Тогда внизу, справа от входа.

– Благодарю вас, – сказал я и коснулся полей шляпы в знак прощания, но она даже не оторвалась от своей пишущей машинки.

Я спустился вниз и направился в другой конец вестибюля, где на стене висел телефон. Когда оператор соединил меня с «Кроникл», я попросил подозвать Поли Фишера. Я ждал довольно долго, разглядывая в окно флаги на флагштоках, потом наконец услышал голос Фишера.

– У меня есть для тебя новости, – сказал он.

– Выкладывай.

– Я разговаривал с одним своим другом из полиции Харбор-Сити, это настоящий опытный профессионал. Ну, ты же сам разговаривал с ними там.

– Да, но у меня не сложилось впечатление, что мы теперь друзья.

Фишер усмехнулся:

– Ну так вот, несколько лет назад было еще одно такое дело. То же самое – перерезанное горло, искромсанный низ живота.

У меня зачастил пульс.

– Имя!

– Друсайла Картер. Она на временной основе работала приемщицей в химчистке. Биография неизвестна, семья где-то на Среднем Западе. У них даже ни одного подозреваемого не нашлось.

– А еще что-нибудь есть?

– Ну, этот мой друг из полиции вроде бы припомнил, что дело тогда постарались замять. А ты-то вообще куда гнешь, Деннис? Мне что, теперь еще проверять и другие части города?

– Нет, – сказал я. – Просто хочу знать о том, чего якобы нет.

– Да черта с два нет, ты видишь, что творится?

– Спасибо тебе, Фишер, – сказал я, интонациями давая понять, что склонен закончить разговор, но, пока он не успел повесить трубку, спросил: – Слушай, а тебе известно что-нибудь о детях Мертона?

Я постарался задать этот вопрос как можно более небрежно, но эта моя попытка не ускользнула от него.

– Так это все как-то с ними связано? С детьми Мертона?

– Не знаю. Возможно, – уклончиво ответил я.

– Ну, не могу похвастать, что знаю о них много. Только то, что пишут в колонках светской хроники. Девчонка сногсшибательная красотка, к тому же с мозгами, получила прекрасное образование на Восточном побережье, но у нее есть склонность к уединению, и она любит фотографироваться. Двадцатка? Ну что-то вроде того. Парень на несколько лет старше, но с ним что-то не так, потому что он то по нескольку месяцев торчит у всех на виду, то вдруг на несколько месяцев куда-то пропадает. Я думаю, он нарик. Все эти богатенькие детишки – нарики.

– Ладно, спасибо, – сказал я. – И позвони, если еще что-нибудь узнаешь.

– Ой, ну я чую, это будет отличный материал, – оживился Фишер. – Ты только не делись информацией ни с кем, кроме меня.

Я неопределенно крякнул, и он, судя по всему, истолковал этот звук как позитивный факт, после чего я повесил трубку.