Мария Дит - Ты здесь чужой

– Бумаги я подобрал на скамейке в сквере, потом просмотрел их дома из любопытства. Выбросить хотел, но не успел. Вот оттуда и отпечатки.

– Каким образом вы выманили эти документы у жертвы?

– У жертвы?

– У бедолаги покойного, которого вы сами, своими руками под колеса машины затолкнули. И чего не поделили, спрашивается, со старым человеком? Он перед вами как агнец перед волчарой.

– Я никого не убивал.

– Мы вас еще вчера по фотороботу опознали. А врете вы проворно и напористо – в этом не откажешь.

– От умного человека и похвалу послушать приятно.

…Похоже, у Дознавателя испортилось настроение. Он наклонился вперед и закатил мне пощечину. Хлестко, но не очень сильно, так, что даже следов не останется.

– Вы ведь сами нарываетесь, – продолжал он немного спустя. – Жертвой быть хотите, да? Ну зачем вам такая пошлая роль?

Мне не хотелось ему отвечать.

– Вы только назовите нам свои контакты в Эламе, – через некоторое время предложил он. – А про остальное можете пока молчать.

– Зачем?

– Мы людей воспитывать обязаны, разъяснить, стало быть, в чем люди не правы. Иначе они про вас расскажут другим, а те третьим – так и до паники недалеко. Ксено-вторжение – серьезная вещь.

– Да мало ли какие контакты были, – с циничным видом ответил я, – как говорится, клиенты, работодатели, официанты, девки.

Тут я опять получил пощечину.

– Мы ваших контакторов все равно найдем, у вас в бумажнике визитки остались. Вызовем по одному в офис, поговорим, подписку с них возьмем о неразглашении. А с вами спешки особой нет, Ксенон. Посидите в комнате с кушеткой год-другой, глядишь, и одумаетесь.

Я опять покачал головой и пробормотал какую-то дерзость. И опять получил от него по физиономии.

– Слушайте, ну чего вы упрямитесь, – еще через некоторое время упрекнул меня Дознаватель. – Вы же чужак. Скажите на милость, какие моральные проблемы…

Я лежал на кушетке. Не на той, что в начале, на другой. Они пристегнули меня за щиколотки и запястья, это получилось многозначительно и неприятно. Подошел кто-то еще – я не разглядел его лица. Этот человек пристегнул меня вдобавок ремнем – как раз поперек туловища.

– Не люблю я все это, – пожаловался Дознаватель. – Эстетики нет. И вообще, я, порядочный человек, отец семейства из-за ксенологической угрозы вынужден копаться в моральном дерьме.

Неразличимый для меня ассистент подошел, помазал чем-то холодным локтевую вену и сделает укол. Потом приложил холодный металл к вискам.

– Как давно вы находитесь в Эламе? – поинтересовался Дознаватель. – Откуда вы прибыли? У вас есть сообщники? У вас есть устройства связи? Где они спрятаны?

У меня не было сообщников, кроме, быть может, Ливнева, и я промолчал.

– Включайте сканер, – приказал Дознаватель. – Раньше начнем, раньше и закончим, устал я, спать хочу…

…Сказать, что мне плохо – значит, ничего не сказать. Это агония. Сначала кусками сходит кожа, обнажая сплетения мышц, переплетения жил, стыки костей. Выгорают ослепшие глаза. Оболочка черепа истончается, открывая беззащитный мозг. Все это в полном сознании. Возможно, я кричал, но возможность слышать уже исчезла, так что мне повезло хотя бы в этом. Я не мог понять сосредоточие боли, только смутно помнил, что мое привязанное тело бьется, позвоночник прогибается, сломаться ему мешает ремень, тот самый, заботливо застегнутый ассистентом. Все это длилось довольно долго, а потом пришел конец…

Или не пришел…

Я открыл глаза и посмотрел. Сначала – на белый потолок, потом на себя самого. Крови нет, ожогов нет – мне виден только замызганный край моей же расстегнутой рубашки и целая кожа на груди. Врач тычет в меня фонендоскопом. Потом убирает прибор и мягко щупает запястье.

– Ничего особенного, это только обморок. Сердце у него хорошее, хоть с этим проблем нет.

Дознаватель выглядел недовольным. Я его не видел, но слышал искаженный раздражением голос.

– Какого черта – ничего особенного?! Тогда что это было вообще? Меня уверяли, что манипуляция безболезненна и не опасна.

– Проблема в том, что парень слегка паранормальный, и к тому же нервный и заранее настроен на негатив. Прикажете прекратить?

– Шутите? Поменяйте настройки, подкрутите там что-нибудь…

Дознаватель появился в поле зрения и склонился надо мной и морщится. Лицо выражало искреннюю досаду и даже немного сочувствие.

– Ну что вы право, Ксенон, проблемы создаете. Я же обещал – не будем вас обижать. А что немного неприятно, так это пустое. Вы только настройтесь на позитив, и все пройдет.