Уоррен Мерфи: На линии огня

— Да, это правда, — проговорил Солли. — Это была дерьмовая затея.

— Может, ты просто занимаешься не своим делом? — спросил Римо.

— Я всегда занимался не своим делом. И теперь я наконец это понял. И вот теперь... проклятье, — тюрьма!

Римо покачал головой. В отсвете фонаря, упавшего на пол, Солли увидал лицо Римо: широкие скулы, темные, глубоко посаженные глаза, — и по телу его пробежала дрожь.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он. — Ты ведь полицейский?

— Извини, парень. Ты не угадал. Я наемный убийца.

— Вот, вот, — вставил Чиун. — И как раз вовремя.

— И что теперь? — взволнованно спросил Солли. Голос его дрожал.

— А теперь мы с тобой простимся, — ответил Римо.

— Ты хочешь меня убить?!

— За нашего друга Руби, — сказал Римо.

— Ты не можешь этого сделать! — сказал Солли.

— Посмотрим.

С Солли было покончено, и тут зазвонил телефон-автомат. Не успел Римо сделать и шагу, как Чиун уже снял трубку.

— Чиун, — шепотом сказал Римо. — Дай я.

— Минуточку, — сказал Чиун в трубку. — С тобой хочет поговорить Римо.

Чиун подал трубку Римо. Римо ожег его взглядом.

— Это ты, малыш? — спросил он.

— Да.

— Солли здесь. Деньги у него.

— Хорошо. Дай ему трубку.

— Он говорит, чтобы ты быстро шел вниз.

— Если ты не дашь ему трубку, я примусь за дело.

Римо поднес трубку к самому рту и зашептал:

— Малыш, ты бы лучше спустился. По-моему, он хочет смыться с твоими деньгами.

Спарки рассмеялся, сухим глуховатым смехом, неприятно резанувшим слух.

— Не беда, — ответил он. — Пусть забирает деньги А я хочу жечь.

— Жечь ты не будешь, придурок, — сказал Римо. — Теперь ты будешь жариться.

Мальчишка помедлил и сказал:

— Я тебя знаю.

— Сент-Луис, — подсказал Римо. Мальчик опять засмеялся.

— Я знал, что мы встретимся, — проговорил он. — Все, видно, к этому и шло.

— Ты так думаешь? — спросил Римо.

— Да. Мне все время казалось, будто я ждал тебя всю свою жизнь. Как будто у нас с тобой есть какое-то дело, что-то вроде того.

— Да, у нас с тобой есть дело, — согласился Римо. — Оно тянется уже почти три тысячи лет.

— Девяносто второй этаж, — сказал мальчик. — Я тебя жду.

— Жди, — ответил Римо и, помедлив, пока на другом конце повесят трубку, обернулся и с недоумением посмотрел на Чиуна. — Он сказал, что ждет меня.

— Я слышал, — ответил Чиун, стоявший в десяти футах от Римо. — Или ты думаешь, я глухой?

— Он тоже знает эту легенду, — сказал Римо.

— Ее знают все, и все в нее верят, кроме тебя, — проговорил Чиун.

Римо положил руку на плечо Чиуна.

— Папочка, — сказал он, — я тоже.

Они подошли к лифтам. Как Римо не старался, так и не нашел ни на одной из табличек девяносто второго этажа. Все лифты шли только до шестидесятого.

Они поехали вверх.

— Терпеть этого не могу, — проговорил Римо.

— Чего?

— Чокнуться можно от этой чехарды с лифтами.

— По-моему, этот нормально едет, — заметил Чиун.

— Я не о том, — сказал Римо. — Раньше лифты ходили от первого этажа и до самого последнего. Вжик — и на месте. Потом на инженерных факультетах ввели курс по проектированию лифтов. И теперь они поднимаются только до половины. Остальные — до половины того, что осталось. Чтобы попасть, куда надо, нужно иметь расписание движения, как на вокзале, и делать пересадки, как на поездах. Теперь, чтобы попасть на верхний этаж, тебе придется делать так, как если бы тебе нужно было попасть в Алтуну, чтобы повидаться со своей тетушкой Элис. Идиотизм!

— Я не знал, что тебе так много известно о лифтах, — заметил Чиун.

— Это вполне естественно, — ответил Римо. — Мне вообще очень многое известно о разных вещах.

— Тогда тебе следует узнать и еще кое-что, — сказал Чиун, но не договорил, поскольку двери открылись, и они, выйдя из лифта, направились к другому, который шел на девяносто второй этаж.

— И что же это? — спросил Римо.

— Ты не можешь убить этого мальчика, — сказал Чиун.

Римо резко обернулся.

— Чего?

— Он еще ребенок. А жизнь ребенка для Синанджу священна, — ответил Чиун. — И Мастер не может преднамеренно лишить жизни ребенка.

— Ну, это в Синанджу, — ответил Римо. — А мы в Нью-Йорке.

— Но ведь ты Мастер. Ты обязан соблюдать традиции.

— Чушь собачья, — возразил Римо. — Что ж я, по-твоему, должен позволить этому паршивому поджигателю спалить меня, как Тунгстена Среднего?

— Тунг-Си Младшего, — поправил Чиун. — Таковы законы.

— Ну, это для тебя, — сказал Римо. — Ты их можешь не нарушать. Только не заставляй меня им следовать. Из-за этой паршивой твари погибла Руби, и я поставлю на нем крест.